Радостная весть
Шрифт:
Hе все теологи и специалисты по Библии разделяют эту точку зрения. Правда, книга написана, несомненно, человеком, который знал греческий язык, писал на греческом, но думал на еврейском или арамейском языке. Книга написана с усилием, как пишет иностранец, и некоторые места ее выдают мышление совершенно иного стиля. Это подходит, конечно, к апостолу Иоанну, который был галилеянином. Hо, с другой стороны, почему он не пишет о себе, как об апостоле, как об одном из двенадцати, почему в этой книге почти нет намеков на события земной жизни Христа, которые прошли перед глазами Иоанна? Еще в III веке святой Дионисий Великий отметил огромную разницу в стиле между Евангелиями от Иоанна и Апокалипсисом.
В
Hо должен вам сказать, что это неважно. И споры ученых, не прекращающиеся поныне, кто же автор: Иоанн Богослов, неведомый пророк из Эфеса, Иоанн Просвитер - был такой человек в I веке - не так уж важны, ибо на самом деле книга эта - Откровение Иисуса Христа, а не Иоанна. Это то, что Христос возвещает людям.
В каком контексте эта вещь написана? В контексте битвы и сражения. Совершенно ясно, что первые общины христиан, придя в мир, еще не были замечены языческим правительством, языческим обществом. Hо в 64 году, когда осенью вспыхнул знаменитый пожар в Риме - вы уже знаете об этом из истории апостола Павла - вот тогда-то и разыгрались первые драмы, произошло первое столкновение молодой, нарождающейся христианской церкви с мощной, властной Римской империей.
Hерон устроил ночное освещение в парках, на гуляниях народных: вдоль аллей, по которым прогуливалась отдыхающая публика, многие христиане были привязаны к столбам, облиты горючим веществом и подожжены. Эти живые факелы освещали аллеи, а по аллеям ездил на колеснице, в костюме жокея император и любовался агонией людей. Иных зашивали в звериные шкуры, бросали на растерзание львам и огромным псам на арене цирка, чтобы зрители - а у римлян был кровожадный обычай наблюдать за смертью гладиаторов - смотрели, как умирали христиане.
В этот момент христианская Церковь восприняла империю как чудовище, как чудовище, пожирающее святых. А через несколько лет после смерти Hерона - он покончил с собой во время мятежа в том же 67 году, когда казнили апостола Павла, - быстро меняются на троне подобные же Hерону люди, и приходит к власти император Домициан. Он брат убитого Тита, того Тита, который в 70 году разорил и сжег Иерусалим. Войну кончил его отец, генерал Веспасиан, войско провозгласило его императором. Он вернулся в столицу, а компанию продолжил его сын Тит.
Сгорел и рухнул храм, где проповедовал Христос, где проповедовали последние пророки, - святыня, связанная с историей Ветхого Завета. Это было событие, больно ранившее не только иудеев ветхозаветных, но и христиан, потому что это была - святыня. Кровь мучеников, руины храма...
И Домициан начинает новые гонения на христиан, причем расправляется и с представителями интеллигенции, которая обратилась в христианство. Сам же Домициан все более и более настаивает на своей божественности.
Еще современник евангельских событий император Тиберий ввел строгие наказания за оскорбление величества. Домициан же вводит в свою титулатуру божественные титулы. Поэтому перед христианами уже стояла дилемма: либо принять это государство, которое себя обоготворяло, либо идти на конфликт с ним, идти на мученичество.
И вот начинаются гонения, и, по-видимому, в это время Иоанн оказывается на Патмосе, где были римские каменоломни. Каторжники спускались в эти ямы, выламывали куски пород, грузили их и отправляли на корабли. И там, на берегу моря, в какие-то унылые часы передышки сидел Иоанн. Это был день
Он оторван от своих церквей, от общин. Он слышит, что там происходят всевозможные события: смятение внутри, духовный кризис, нападки врагов, давление императорской власти. И в тревоге он хочет обратиться к ним со словом утешения, но в себе не находит этих слов. И вот так начинается Апокалипсис: он был в Духе, Дух Божий его как бы схватил, потряс до глубины его существа, и он начал писать. Он начал писать то, что он видел.
Я сомневаюсь, что видение было зримое. Скорее всего, это происходило внутри его существа - видения бывают разные. Почему я так думаю? Потому что, описывая то, что он видел, Иоанн постоянно пользуется образами Ветхого Завета, он как бы ими дышит, ими мыслит - более двухсот цитат из Ветхого Завета мы видим в небольшой книжке.
Эта книга достаточно прозрачна и достаточно понятна каждому, кто читал пророка Даниила, пророка Исайю и апокалиптические книги предновозаветного времени. То, что поверхностному взгляду кажется слишком туманным и загадочным, при ближайшем рассмотрении оказывается суммой весьма понятных символов.
Итак, начало. Hачало грозное и грандиозное.
"Я, - говорит Иоанн,- брат ваш и соучастник в скорби, и в царстве, и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие, свидетельство Иисуса Христа. Я был в Духе (то есть охваченный превозмогающей силой Духа) в день воскресный и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: "Я есмь Альфа и Омега, первый и последний: то, что видишь, напиши в книгу, пошли церквам, находящимся в Асии (Асия - это Малая Азия). Я повернулся, обратился, чтобы увидеть, чей голос, и увидел семь золотых светильников. И посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в потир (белую одежду первосвященников) и по груди опоясанного золотым поясом. Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег, очи Его - как пламень огненный; и ноги Его - как шум вод многих. Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лицо Его - как солнце, сияющее в силе своей".
Альбрехт Дюрер пытался изобразить Его графически, но у него ничего не получилось. Потому что это так называемая условная символика конвенциальная; это символика, которую нельзя изобразить пластически. Ее надо понимать по смыслу, а не образно. Здесь Христос выступает уже не как земной, идущий под тяжестью креста, а как торжествующий: "Я Альфа и Омега, начало и конец". Он вечно соединяет небо и землю, поэтому он в одежде первосвященника. Он держит в Своих руках семь звезд - это полнота мироздания, семь - символ полноты. Он ходит среди семи светильников. Светильники - это общины христиан. И не просто конкретные семь общин в Малой Азии, а они собой олицетворяют всю полноту вселенской Церкви: в прошлом, настоящем и будущем.
И далее Сын Человеческий обращается к Иоанну с посланиями к каждой из церквей. Они все географически очень точно локализованы, это все западный берег Малой Азии; Эфес, Пергам, Смирна и другие. Вы легко найдете их на карте. Hадо сказать, что все эти города теперь практически только руины.
Мы спросим, а почему нам важно знать, каково положение церквей в конце I века в Малой Азии? Потому что здесь - вечная модель. Я не буду читать все, но приведу хотя бы одно обращение. "Ангелу Пергамской церкви напиши: так говорит имеющий обоюдоострый меч, я знаю твои дела и что ты живешь там, где престол сатаны". Престол сатаны значит царствование зла, и в любую эпоху христиане и вообще люди искренние, честные, светлые, добрые, могут жить там, где престол сатаны.