Радуга для друга

Самарский Михаил Александрович

Лежу, дремлю, вспоминаю. Однажды Иван Савельевич заспорил с каким-то собаконенавистником.

— Я бы всех собак убрал из города, — говорит мужчина. — Столько от них неприятностей — гадят, где попало, лают, могут укусить. Нет-нет, Иван Савельевич, — опомнился он, — вашего Трисона я не имею в виду. Он-то как раз полезен. Я говорю о тех, которые… в общем, только воздух портят. Я не понимаю их хозяев, столько денег на собак тратят, да ещё в общественный транспорт с ними лезут…

Иван Савельевич долго молчал, потом говорит:

— Гадят,

значит? А ты возле пивнушки в нашем парке был? Ты не знаешь, почему там вонь такая стоит? Собаки нагадили?

— Ну, Иван Савельевич, это другой случай, — попытался возразить собеседник.

— Как это другой? — Усмехнулся старик. — Как раз тот случай и есть. Другой пример привести? Скажи, а куда ходят в туалет те, кто не в состоянии дотерпеть до дома или до ближайшего туалета?

— Ну, так это же, — развёл руками мужчина, — называется — приспичило…

— Приспичило, — согласился Савельевич, — но тогда объясни мне, старому дураку, сколько у нас людей из так называемой «группы риска»? Бомжей, пьяниц, наркоманов, беспризорников? Ты думаешь, они ходят по городу и ищут платные туалеты? Или ты хочешь сказать, они не радуются детским площадкам и кустам возле них?

— Что вы хотите этим сказать? — Раздражённо спросил мужчина.

— А то, что у меня сосед работает дворником. Поговори с ним, он тебе расскажет, от кого больше вреда: от людей или собак. Дворники просто не в состоянии всё убрать. А в траве остаётся и битое стекло, и шприцы, и одноразовая посуда, да чего там только не обнаружишь. Так вот, уважаемый, знаешь, кто это всё убирает?

— Кто? — вздёрнул брови собеседник. — Собаки, что ли?

— Эх, ты, балда, — рассмеялся Иван Савельевич, — какие собаки?

— А кто же тогда?

— Владельцы собак и убирают.

— Зачем? — ещё больше удивился мужчина.

— А ты подумай, — говорит Савельевич, — тебе голова для чего нужна? Думать или кепку носить?

— Да нет у меня никакой кепки, — растерялся собеседник.

— Ну, это я так, к слову, — говорит мой старик. — Для того, чтобы их питомцы не порезались, не поранились, не отравились. Понимаешь теперь? Так что, когда говоришь о вреде собак, всегда помни: в соотношении количества отходов от людей и собак лидирует человек. Радуйся, что собаки помогают нам не оказаться по уши в дерьме.

Вот каким умным был мой Иван Савельевич. Но собаконенавистник не унялся.

— Хорошо, согласен. Тут с вами сложно спорить. А что же делать с собачьим лаем? Прихожу домой, хочется отдохнуть, а тут сверху начинается «переливы» — тяф-тяф-тяф! Это тоже польза?

— Тоже польза, — говорит Иван Савельевич, — собака просто так не лает. Но я скажу тебе одно: в подъездах, где проживают собаки, краж всегда меньше. Не веришь, спроси у милиционеров. Они сами мне об этом говорили. Собака чует чужого. И, если домой пришёл сосед, она и ухом не поведёт. А вот ежели кто чужой начнёт петли нарезать на площадке, тут же даст

знать.

— Ну ладно, Савельевич, — махнул рукой мужчина, — пойду я. Вижу, с вами спорить бесполезно.

— Всего доброго, — ответил Иван Савельевич и протянул руку для прощания.

Да, старик мой собак любил. Мне даже кажется, больше, чем людей.

Это что ещё такое? Услышав над головой шёпот, я открыл глаза. На берёзе за забором сидел мальчуган с открытым ртом. Это что ещё за басурман? Ты кто такой?

— Пацаны, лезьте сюда! — заорал непрошенный гость. — Здесь такая кобелина валяется, вы обалдеете.

Какой невоспитанный ребёнок. Беспризорник, что ли? «Кобелина», да ещё и «валяется». Ну и выраженьица.

Через минуту на соседних деревьях появилось ещё два таких же замурзанных пацана.

— Ни фига себе! — присвистнул второй мальчик.

— А чей это? — спросил третий. — У тётки Тоньки вроде собаки не было.

— Эй, псина, ты чья? — спросил первый.

— Гав! — ответил я на всякий случай.

— Смотри, она ещё и гавкает!

Забавные хлопцы, думаю. А что я, по-вашему, должен мявкать, что ли? Или мычать? Ты смотри, зоологи отыскались.

И тут произошло самое страшное. Один из хулиганов вынул из кармана рогатку, зарядил её камнем и как даст в меня, я аж подпрыгнул. Снаряд попал мне под ухо. Боль пронзила меня, я заскулил и начал громко гавкать. Смотрю, второй тоже вынимает оружие и целится в меня. Вторая пуля попала мне в лапу. Я взвыл.

Что же вы творите, ребята? Не успел я отойти от второго ранения, как третий стрелок огрел меня камнем по спине.

— Будешь знать, кобелина, как на людей гавкать! — крикнул один из нападавших. — А ну давай, пацаны, покажем ему!

Поняв, что в этой ситуации я ничего не могу сделать, а гавкать совершенно бесполезно, я отвернулся к юным палачам спиной, приник к земле и закрыл лапами глаза. Главное сейчас — уберечь глаза. Куда же мне без глаз-то? Как же я Саньку буду водить, если глаза повредят? А пацаны не унимаются.

Помните, в конце первой части я рассуждал о чёрной и белой полосах? Так вот, тогда у меня была полоса белёхонькая. Ай. Как же больно…

Атака прекратилась после того, как у нападавших закончились снаряды. С чувством выполненного долга «боевики» спустились на землю и ушли. Об одном лишь я молил, чтобы они не вернулись. Мне повезло — пацаны больше не появлялись.

Сказать, что я их возненавидел, не скажу. Мне было их жаль. Они не виноваты в том, что сотворили. Как и бойцовские собаки. Помните? Только у собак виноваты хозяева, а у этих — воспитатели. Кто вырастет их этих мальчуганов? Кем они станут? Вспомнят ли они, как издевались над безобидным псом?

Тело моё ныло, лапа кровоточила, болело ухо. Заживёт, думал я, заживёт. Но зато глаза сохранил. Саньку не подвёл… Приедет мой мальчик, увидит, что я вышел с поля боя живым, со зрячими глазами и обрадуется.