Радуга для миллионера
Шрифт:
— Всё хорошо? — поинтересовалась Катрин.
— Да, — не оглядываясь, тихо произнёс он, боясь отвести взгляд хотя бы на краткий миг от происходящего снаружи.
Катрин отвернулась и вдруг услышала его тихое:
— Спаси-и-ибо!
Как же ей хотелось спросить, за что, но она так и не решилась. "Ведь не может быть, чтобы он меня благодарил за эту грозу, которая сорвала все наши планы!" Она сама не заметила, как начала дрожать и стучать зубами. Промокшие вещи прилипли к телу. Сенник имел лишь две стены и крышу и совсем не защищал от ветра.
— Тебе нужно снять с
"Да в принципе уже не так холодно. — Катрин во все глаза таращилась на голый торс мужчины своей мечты. — Я бы даже сказала, что как-то сразу стало жарко. — Поймала себя на том, что стоит с совершенно глупой улыбкой, разглядывая жилистое, поджарое тело своего шефа. — Какое счастье, что он на меня не смотрит сейчас!"
Как во сне, стянула с себя высокие сапоги, стащила джинсы. Попыталась их отжать, но ткань не отдала ни капли влаги. Освободилась от плотной байковой рубашки отца, оставаясь лишь в майке на широких лямках, закрывающих плечи. Благо под ней был надет бюстгальтер с тонкими поролоновыми вкладышами. "А то совсем было бы нехорошо". Вся её кожа была покрыта мурашками, а на руках стоял дыбом каждый светлый волосок. И теперь она стучала зубами ещё громче, можно даже сказать, музыкальнее, что ли.
Максим облокотился рукой о стену и стоял в расслабленной позе.
— Я могу тебя обнять, — очень тихо предложил он, не оглядываясь, а сам крепко зажмурился, быстро повторяя про себя всего два слова: “Хоть бы… хоть бы…” Вслух же продолжил совсем севшим голосом: — Я закрою глаза, — и улыбнулся одними уголками губ.
Ох, если бы Катрин в этот момент могла видеть его лицо, то никогда-никогда бы не согласилась на такое: каждая чёрточка его лица дышала ожиданием и вожделением. Но она не видела, ей было не до того.
"Очень заманчивое предложение! — Но она не могла себе этого позволить. Не могла! Её и так придавало тело, а тут ещё ощутить жар его кожи… — У-у-у, — заскрипела зубами, сражаясь со своими собственными демонами. — Может, выйти на улицу и побегать под дождём, чтобы остыть? — И тут же сама себя отругала за нелепые мысли: — Нет. Нельзя. Не поймёт же. Примет ещё за сумасшедшую".
Вместо этого она с каким-то остервенением натянула на себя мокрые джинсы, надела сапоги и, накинув на плечи холодную рубашку, поёжилась.
Дождь как начался внезапно, так же внезапно и закончился. Ветер утащил грозовую тучу на юг. Вышло яркое солнце. Катрин как раз продела руки в рукава рубашки и застёгивала последнюю пуговицу, когда услышала странный звук. Бросила взгляд на шефа и понимающе усмехнулась.
В лесу радостно загомонили птицы, сообщая о завершении дождя. Трава, цветы, сама земля — всё выглядело настолько ярким, словно художник добавил в свою палитру красок и щедро разрисовал весь мир. Но самое главное, через луговое поле раскинулась огромная радуга.
— Это… — Максим не мог найти слов, чтобы описать свои чувства. — Она прекрасна!
— Вот видишь! — Катрин подошла
— Что? — Всё ещё находясь под впечатлением, непонимающе взглянул на неё.
— Я говорю, что не всё можно купить в этом мире за деньги. Тому доказательство эта радуга и те эмоции, которые ты сейчас испытываешь, глядя на неё.
— Ну-у-у, это ведь совсем другое. Сама-то по себе радуга совершенно бесполезное явление. — Не удержался и снова с восхищением взглянул на неё. — Зачем её покупать? В чём её ценность?
— В том, что она дарит чувство прекрасного. Это как свежий глоток воздуха в тесной, замкнутой комнате, это как умыться чистой ключевой водой после долгой пыльной дороги, — посмотрела на него. — Да, это всего лишь чувства, которые ты испытываешь от увиденного или происходящего, но то, что они оставляют после себя — бесценно. — Отвернулась, не выдержав его пытливого, глубокого взгляда. — А ещё… чтобы увидеть радугу, нужно попасть под дождь. Всегда!
Максим не нашёл, что сказать в ответ. Он смотрел на эту странную девушку и задавался вопросом: “За какие такие заслуги жизнь сделала ему такой чудесный подарок — познакомила с Катрин Вельбер?” Перед внутренним взором возникла яркая картина: самый первый день их знакомства. Он в деталях помнил каждую мелочь: взъерошенные волосы, нелепой расцветки платье и огромная сумка-саквояж.
Да. Они были настолько разные, как небо и земля, но он ничего не мог поделать с собой: его непреодолимо тянуло к ней.
— Нам нужно вернуться, — тихо произнесла Катрин, тоже пребывая в своих нелёгких думах. — Мои наверняка уже волнуются. — Зябко обхватила себя за плечи. — Только сначала вернёмся к пруду и соберём чужие снасти, а то будет совсем некрасиво. — Виновато посмотрела на шефа: — Жаль, что рыбалка из-за погоды сорвалась.
— Я рад, что она сорвалась, — честно сознался Максим. — И хочу, чтобы ты знала. Я, наверное, до конца своей жизни буду вспоминать, как ты своими хрупкими пальчиками безжалостно натянула бедного червяка на крючок.
— Не натянула, а насадила, — сквозь смех едва смогла проговорить Катрин. — И вообще, нашёл что вспоминать…
— Это самый необычный день в моей жизни. — Максим перестал улыбаться. — Катрин, спасибо!
— Не понимаю, за что ты меня благодаришь. — Отвела взгляд: почему-то стало ещё невыносимее смотреть в эти серые глаза.
— За всё!
Максим быстро надел на себя мокрую футболку и вышел первым из сенника. Катрин пошла следом, буравя спину самого непредсказуемого шефа на свете.
Глава 38. И ещё одно откровение
Никуда они не уехали этим днём. Их просто не отпустили. Вернувшись домой, они обнаружили, что отец жарит стейки, а мать накрывает на стол. Но увидев их, мокрых и отчего-то немного расстроенных, родители бросились спасать горе-рыбаков. В результате Максим оказался переодет в вещи Жерара, которые были ему на два размера больше, а Катрин — в халат матери, он был ей очень к лицу.
Максим стоял в комнате Катрин и как раз застёгивал рубашку, когда к нему постучали. Он не успел ничего сказать, как дверь открылась.