Радуга Шесть
Шрифт:
— Он больше походит на пожарного, — послышался голос Сэнди с ее места. — Вот как вы, парни, сидите и ждете, пока что-нибудь не произойдет.
— Это верно, — согласился Доминго. — И, если пожар так и не начнется, нас это вполне устраивает.
— Ты действительно так думаешь? — спросила Пэтси.
— Да, милая, — ответил ее муж. — Участие в операциях — не такое уж развлечение. Пока нам везло. Мы не потеряли ни одного заложника.
— Но это переменится, — сказал Радуга Шесть своему подчиненному.
— Не переменится,
— Динг, — сказала Пэтси, поднимая голову от тарелки. — Ты... ты действительно...
Взгляд ответил на вопрос, хотя слова означали «давай не будем говорить об этом».
— Мы не наносим зарубки на приклады, Пэтс, — ответил своей дочери Джон. — Это не соответствует нашему воспитанию.
— Вчера приехал Нунэн, — продолжал Чавез. — Говорит, что привез новую игрушку, чтобы испытать ее.
— Сколько она стоит? — первым делом спросил Джон.
— Немного, говорит он, совсем немного. Дельта только что начала изучать ее.
— Что она делает?
— Находит людей.
— Вот как? Она секретная?
— Коммерческий продукт и потому совсем не секретный. Но это прибор находит людей.
— Как?
— Прослеживает биение сердца человека на расстоянии до пятисот метров.
— Что? — спросила Пэтси. — Как он делает это?
— Я не уверен, но Нунэн говорит, что парни в Форт Брэгг просто потрясены им — то есть, хочу сказать, полны энтузиазма. Он называется «Лайфгард» или что-то вроде этого. Как бы то ни было, он попросил начальство прислать нам команду специалистов для демонстрации.
— Посмотрим, — заметил Джон, намазывая хлеб. — Между прочим, это отличный хлеб, Сэнди.
— Я покупаю его в маленькой булочной на Миллстоун Роуд. Правда, здесь великолепный хлеб?
— А все почему-то охаивают британскую пищу, — согласился Джон. — Идиоты. Это хлеб, на котором я был воспитан.
— Все это непрожаренное мясо, — забеспокоилась вслух Пэтси.
— Мой холестерин меньше, чем один семьдесят, милая, — напомнил ей Динг. — Ниже твоего. Думаю, это влияние постоянных упражнений.
— Подожди, пока не станешь старше, — проворчал Джон. Его уровень приближался к двумстам впервые в жизни, несмотря на упражнения и все такое.
— Я не тороплюсь, — хихикнул Динг. — Сэнди, ты по-прежнему одна из лучших поварих в этом районе.
— Спасибо, Динг.
— Только бы наши мозги не сгнили из-за того, что мы едим эту английскую корову. — Испанская усмешка. — Ну ничего, это безопаснее, чем скатываться по тросам из «Черного ястреба». Джордж и Сэм все еще не оправились от травм. Может быть, нам попробовать другие перчатки?
— У вас такие же, какими пользуется SAS. Я проверил.
— Да, я знаю. Говорил об этом с Эдди позавчера. Он говорит, что нам нужно ожидать несчастных случаев во время тренировок, а Гомер напомнил, что Дельта теряет в год по одному человеку в результате тренировочных упражнений.
— Что? —
— Да и Нунэн рассказал, что в ФБР погиб парень, соскальзывающий по тросу из «Хьюи». Соскользнули руки. И все. — Командир Группы-2 пожал плечами.
— Единственным спасением от подобных случаев является увеличение тренировок, — согласился Джон.
— Понимаешь, мои парни находятся сейчас на высшем пределе подготовки. Теперь мне нужно придумать, как удержать парней на этом уровне, не сломав их.
— Это сложная задача, Доминго.
— Я тоже так думаю. — Чавез покончил с ростбифом, находившимся на его тарелке.
— Что ты имеешь в виду, говоря о высшем пределе подготовки? — спросила Пэтси.
— Милая, сейчас солдаты Группы-2 «сухие» и злые. Мы всегда были такими, но я не вижу способа улучшить их состояние по сравнению с теперешним. То же самое относится к людям Питера. Если не считать двух травм, я не вижу возможностей для дальнейшего улучшения — особенно с Мэллоем в составе группы. Черт возьми, он знает, как управлять вертушкой.
— Готовы убивать людей? — спросила Пэтси с сомнением в голосе. Для нее, врача по профессии, посвятившей свою жизнь спасению людей, быть замужем за мужчиной, чья задача часто состояла в том, чтобы их убивать, — а Динг убил кого-то, иначе он не посоветовал бы ей не думать об этом. Как он мог делать такое и все-таки превращаться в мягкого человека, когда чувствует ребенка внутри ее? Это было трудно понять, как она ни любила своего маленького мужа с оливковой кожей и такой заразительной улыбкой.
— Нет, милая, мы готовы спасать людей, — поправил ее муж. — Такова наша работа.
— Но как мы можем быть уверены, что они выпустят их? — спросил Эстебан.
— А какой у них выбор? — ответил Жан-Поль. Он налил вина из графина в свой пустой стакан.
— Я согласен, — сказал Андре. — Какой у них будет выбор? Мы можем опозорить их перед всем миром. К тому же они трусы, не правда ли, со своей буржуазной сентиментальностью? У них нет силы, по крайней мере не такой, как у нас.
— Другие совершали ошибку, веря этому, — сказал Эстебан. Он не то что играл роль адвоката дьявола, скорее выражал беспокойство, которое должны испытывать все, в той или иной степени. К тому же Эстебан всегда был мнительным человеком.
— Еще никогда не было ситуации, подобной этой. Guardia Civil эффективна, но она не подготовлена к ситуациям вроде этой. Полицейские, — презрительно фыркнул Андре. — Вот и все. Я не думаю, что они арестуют любого из нас, верно? — Это замечание Андре вызвало презрительные усмешки. Это правда. Они были простыми полицейскими, привыкшими иметь дело с мелкими воришками, а не с преданными своему делу политическими солдатами, людьми, хорошо вооруженными, прошедшими подготовку и обучение. — Ты передумал?