Рагнарек
Шрифт:
— А взамен мы должны...
— Прекратить эти боевые действия, обрекающие вас на поражение... — за него договорило само божество.
— Странные пироги, — хмыкнул Макс-Воин, — Ты велишь нам не воевать с тобою, что скорей напоминает боязнь поражения, а не великодушие...
— Мне ничего не стоит испепелить вас всех или просто стереть в порошок... — и в доказательство своих слов Единый протянул руку, и балрогесса, на которую указал он, замерцала, как свеча на ветру, и погасла, обратившись в ничто. Только дымок поднимался в небо...
Макс-Воин рванулся вперед, взмахнув рунным клинком, но Феникс удержал
И в тот же миг полыхнуло. Сперва показалось, что возродилась огненная демоница, потом — что разверзлись небеса. А из пролома в пространстве уже хлынула лавина: всадники в сверкающих доспехах, восседающие на боевых конях. А впереди, во главе, мчался на своем единороге Магистр Ирлан, и над ним развевалось темно-синее до черноты полотнище с серебряным кругом. И только теперь Макс и Славик поняли, что напоминали им формы Воинов Зеркал: тот же синий цвет, только круг не просто серебряный, а ослепительно-зеркальный. Видимо, Ирлан на своем флаге пытался изобразить ту самую эмблему, но сподручными средствами зеркало гибким не сделаешь и на флаг не прикрепишь -вот и стал круг серебряным.
Всадники заполонили пространство перед храмом, и сразу стало неимоверно тесно. Но Единый вновь и не подумал вздрогнуть...
— Вот это сцены-ы!!! — завопил в восторге Славик, — Это же просто невероятно!
Макс-киношник легонько хлопнул сотоварища по загривку, а затем молча указал на микрофон. Мол — не шуми, звук тоже записывается!..
Однако, отвернувшись от храма и Единого, Славик взглянул на бухточку и ухмыльнулся: к берегу подходила белоснежная яхта.
"Туристов принесло, видимо!" — проехидствовал бывший контрабандист.
– "Вот уж не знают, в какое дерьмо их принесло! И вместо приятного отдыха на южных пляжах — ..."
Мысль не успела дооформиться: с яхты спрыгнули двое мальчишек с боевыми армейскими десинторами наперевес. Вообще-то такое оружие не у всякого косморазведчика встретишь, а тут... И настроены они явно не позагорать на солнышке...
Мальчишки как раз пробирались через толпу Серебряных Рыцарей, лавируя меж конями, когда с треском и фырчанием к берегу пристали десятки скоростных десантных скутеров. Легкие суденышки выскакивали на полной скорости далеко на песок, оставляя за собой широкие следы, и тормозили на излете. С них спрыгивали бравые десантники в пятнистом многоцветном камуфляже и масках на лицо. Сжимая короткоствольные спецавтоматы, они за считанные секунды окружили рыцарей и воинов, окруживших Единого, и командир десантников властным голосом выкрикнул:
— Никому не двигаться! Стреляем без предупреждения!
Единый лениво отмахнулся, словно от надоедливых мошек. И бравые солдаты в камуфляже тут же превратились в склизкую протоплазму, расплескавшуюся по песку. Автоматы с чмоканьем полетели в то, что еще секунду назад было их хозяевами.
— Промашечка вышла, Единый! — злорадно заметил Лассара. — Это ж твои собственные войска были, СЛУКовцы! Верой и правдой служили тебе, а ты вдруг их — раз, и все!
— Не страшно! — пророкотало чудовищное божество. — Зато они сейчас уже в раю, вкушают плоды жизни вечной, а не бренного телесного существования! Те же, кто не признают меня, будут мучимы и в этой, и в запредельной жизнях!
И вновь на лице его
— Слушай, что это за спецназ тут выпендривался, а? — Славка никак не мог понять до конца, что происходит.
— С-Луковцы.
— Кто-кто?!
— С-Луковцы! Такая секта религиозно-военная. Сокращенно от "Сопротивление Лукавому" — получается С-Лук. Жаль, что мы не засняли их прибытие на берег.
— А что такого? Потом костюмированной массовкой доснимем!
— Эх, ничего ты не понимаешь тут, Славка! Таких вот никто не пожелает играть!
— Ну почему же? Есть же актеры, сыгравшие в сотнях фильмов фашистов или центаврийцев там! Так почему же...
— А потому, чудак-человек, что эти похуже любых фашистов будут! И похлеще Аббингтона!
Славка недоверчиво присвистнул.
— Да-да, — продолжал Макс, — Я не оговорился! Аббингтон убивал, насиловал и мучил просто потому что садист, а эти вот придумали себе целую идеологическую базу, основным принципом которой является "Чтобы все боялись!", и готовы убивать всех: и взрослых, и детей! И не только готовы, но и убивали! Тысячами! Миллионами, и по разным мирам! Убивали, чтобы насадить в тех мирах свою веру — веру вот в эту вот золоторожую образину! Они оправдывали и даже поощряли убийство любого ребенка, если этот ребенок отказывался принять веру в их Бога: объявляли пособником Лукавого, и устраивали демонстрационную публичную казнь! Во имя Единого!
— Похоже, Единый не зачел им их старания, — ухмыльнулся Славка.
— Зачел! Просто сейчас победа их руками была б ему унижением — вот он и прибрал их. За ненадобностью... Чтобы ни с кем славой своей не делиться.
— А по-моему, он пытается перевербовать всех тут к себе, — заметил Славик, — И поэтому понял, что нормальные люди не захотят быть в одной компании с такими вот клиентами в масках!
Тем временем Феникс напряженно присматривался к малейшим движениям Единого: а что, как тот решит не рисковать и, превратившись в пчелу, рванет вверх, едва лишь поймет, что сила не на его стороне?
И тут пришла поддержка с воздуха. Сперва послышалось хлопанье огромных крыльев, а затем на всех, стоящих на площади, пала тень. Невысоко над головами, поднимая ветер, пронесся Элдхенн-младший — белоснежный красавец-дракон с ухмыляющейся физиономией. А на спине его, с улыбкой пошире, чем у дракона, восседал Темка. Что мальчишка сжимал в руках -разобрать было невозможно, но Единый почувствовал что-то и пристально посмотрел на наездника.
Дракон примостился на скалах, задумчиво облокотив голову на приподнятую переднюю лапу. Оперенные белые крылья накрыли скалу, словно скатерть стол.
— Надеюсь — все собрались уже? — в механическом голосе Единого послышались насмешливые нотки.
И ответом ему был гром среди ясного неба! В зените появилась сверкающая жемчужная точка. Она росла с каждым мгновением, и вскоре уже превратилась в силуэт посадочной капсулы. С ревом, оставляя за собой инверсионный след и завихрения разорванного короткими крылышками воздуха, капсула пронеслась над всеми собравшимися и плавно вписалась в старинный храм!
Полетели камни и клочья штукатурки, рухнул потерявший опору купол. Взметнулась в вечернее небо многотысячелетняя пыль. Тут уже вздрогнул даже Единый.