Рагнарек
Шрифт:
Давно уже нету в живых Димки. Но еще раньше погиб смотритель маяка. Погиб странной смертью, и немногие помнят, как оно все произошло на самом деле...
Кажется — это были воспоминания Патриарха, как всегда — сухие и лаконичные...
В тот день с утра было зябко и пасмурно. Белесый туман клубился вокруг, словно живая тварь.
В этот-то день Аббингтон и лишился своего грозного покровителя. Но сперва... Сперва он потерял покровительство Оружия... Лишила его такого мощного покровительства его собственная трусость: однажды он как-то подумал: "А не пожелает ли когда-то Темное Оружие уничтожить не моих жертв, а меня самого?.." Ну надо же — Темному Оружию эта неожиданная мысль весьма и весьма понравилась...
К
Поняв, что Оружие ведет таки на него охоту, Аббингтон сам примчался в отделение Директ-Коммендатуры с воплями "Я сдаюсь, только спрячьте меня в подвал поглубже да понадежней!", однако в этот момент на улице рванул проезжавший мимо бензовоз и вынес всю переднюю стену здания. Ошалевший Аббингтон вылетел на улицу, и в этот же момент на здание Комендатуры, где он только что был, упал то ли большой метеорит, то ли маленький астероид. Взрывом Аббингтона пронесло по воздуху и уронило в реку точно между сходящихся бортами двух барж. Но и тут он уцелел, проскочив на глубину и выплыв на берег уже в полубессознательном состоянии. И тут-то увидел двигающийся к нему постепенно сгущающийся клок серого тумана: материализующееся Оружие. И когда лорд сжался, ожидая конца, мелькнула вспышка, и Оружие исчезло. Навсегда.
Причина этого стала ясна много позднее. О дальнейшей же судьбе Аббингтона нам ничего не известно. Остается только надеяться, что без своего невероятного покровителя он вскоре погиб таки по-настоящему.
Оружие уничтожил Хранитель Маяка. Это простые горожане считали его смотрителем, охраняющим старенькую башню-маяк, да зажигающим по вечерам огонек. А старожилы мира знали, что это не просто маяк, а дин из Древних Маяков, и не просто смотритель на нем, а Хранитель.
Маяк стоял посреди Песчаного Лабиринта, и далеко не всякий мог пройти туда, минуя зыбучие пески. На вид Маяк — просто маяк, однако свет его шел через Грани Кристалла, алой звездочкой указывая маршрут. Шел его луч и через Время. А в центре Маяка качался Маятник. Тот самый, что был создан Мудрейшими многие века назад, тот самый, что за каждый свой шаг связывал воедино еще два параллельных мира, чтобы когда-нибудь в бесконечности сплести их все в единый и гармоничный узор, чтобы не разделяло людей межгранное расстояние.
Это о нем была старая песня:
Наверно, Господь наш свихнулся слегка,
А может, мы в мудрости высшей невежды:
Людей расселил он в чужие века,
Чужие квартиры, чужие одежды...
И как отыскать нам Дорогу домой?..
Кто должен родиться... Кого уж отпели...
Нам Маятник старый напомнит порой
Тоску о далекой своей колыбели...
Мы дергаем время вперед и назад,
И плачемся в звезды, не видя покоя.
А кто-нибудь так и не сможет понять:
Всю жизнь не в себе — что же это такое?..
Хочу я построить Часы и Маяк,
Чтоб Маятник тикал, огонь раздувая,
Чтоб люди по Времени делали шаг
И шли даже ночью, себя догоняя,
Себя догоняя...
Хранителя звали Алька, и перестал он стареть лет в двадцать, а сколько лет минуло с тех пор — не ответит никто... Носил он черную рясу с капюшоном, на рукаве которой красовалась штурманская нашивка, а на левой стороне груди была вышита огненная комета с синим круглым ядром, по которому протянулись три белые полоски. Оружия не носил никакого, хотя один раз в году цеплял к веревчатому поясу тяжелый боевой БЛИК — пустой и давно разряженный. И никому не пояснял этой традиции, а если кто допытывался -только улыбался: "Спросите у Умнейшего..." Умнейшего в Городе знали все, но к нему так привыкли, что почти никто
Так и жили...
Последние месяцы Хранитель замечал, что в небе начали гаснуть звезды. Это Оружие разъединяло миры. Но Хранитель не мог тогда еще ничего сделать. И в тот день, когда Оружие вело охоту на Аббингтона, на небе уже почти не осталось звезд.
Зато, увлечась своей охотой, чудовищная масса проявилась везде, где только могла. И в нижнем ярусе Маяка его вязкий туман перетекал, подобно биомассе из старого фильма.
"Оружие обкатывает Зло в себе..." Это была надежда, робкая и странная, но другого выхода Алька не видел...
Вчера он был в гостях у Умнейшего, и, перелистывая валяющиеся тут и там старые снимки и журналы, вздохнул:
— Что делает время с нами... Боюсь — нам немного осталось...
— И Художница ушла... — отозвался Игнат, смешивая какие-то отвары в пробирке. — Совсем ушла. Она не выдержала того, что вокруг, и стала Серой... Говорит — будет теперь сказки писать... Для взрослых детей...
Хранитель мотнул головой, отгоняя воспоминание. Надо вспомнить не это, не печаль... Надо вспомнить все то, за что будешь презирать себя, ненавидеть лютой ненавистью. И тогда... Тогда Хранитель Маяка кинулся в этот туман, в Оружие, НЕНАВИДЯ САМОГО СЕБЯ! И Темное Оружие воспроизвело внутри себя уникальное, никогда ранее не попадавшееся ему чувство: Ненависть К Самому Себе! Это было, как наркотик, сладко и ужасно одновременно! Такое ощущение затягивало в бездну, и оно само покончило с собою, возненавидев самого себя. Так не осталось следов Темного Оружия ни в недрах Кристалла, ни в глубинах времен...
При этом катаклизме Маяк зашвырнуло вместе с крохотным кусочком Лабиринта в какой-то полузамкнутый мирок, где сутки всего восемь часов, и светить Маяк больше не смог, только Великий Маятник и уцелел в нем, и по-прежнему тикает, соединяя Миры. И теперь этот Маяк чаще известен как Черная Башня, и хорошо знаком юным Пограничникам, которые нередко собираются в нем.
Осталась пустой и боковая пристройка, в которой жил раньше Хранитель Маяка. Ибо Хранитель погиб, уничтожая Темное Оружие.
Говорят, на холм, вздувшийся на месте Песчаного Лабиринта, взошли во тьме вечера мальчишки и девчонки, и каждый нес горящую свечку. И от пламени свечей вспыхнули на небе новые Звезды...
Глава 26
В немом изумлении присутствующие наблюдали, как свечение растеклось по иссохшимся останкам, медленно впитываясь. Кожа мумии начала розоветь, разглаживаться, под пластканью стали появляться бугры мускулатуры. Постепенно сидящий за компьютером приобрел живой вид. И вдруг повернулся к гостям комнаты.
Первым изумление преодолел Махаро.
— Ну что ж, я освободил тебя. То есть дал доступ тебе к твоему телу. Теперь твой черед выполнить обещанное.
— Обещанное? — притворно удивился оживший. В его голосе была нотка издевательства.
— Где твоя волшебная машина, сотворившая наш мир и богов? Где Кристаллы Творения?
— Машина? Она перед тобой. А кристаллы ты сам только что раскокал!
– улыбнулся недавний затворник и встал, довольно потягиваясь.
— Ты смеешься надо мной?! — взъярился колдун. — Да я могу испепелить тебя в мгновение ока!
— Ой, не надо же так пугать, а то вдруг я все ж испугаюсь? За те шесть тысяч лет, что я провел тут в бесплотном теле, провитал, аки Дух Божий, я изучил всю вашу хренову магию с алхимией впридачу! Я знаю такие секреты, что тебе и не снились! Так что побереги силы для поражения умов торговок на базарах! Будучи бесплотным, я перечел кучу ваших книг, даже те, что лежат в подвалах Инквизиции. И те, что зарыты под лежанкой Шайтана, кстати, тоже... И те, что в Загранье валяются!