Рагу из лосося
Шрифт:
— В это время года здесь много народа, но эта часть выделена специально для нас, поэтому она пуста.
Двери дома отворяются и по крылечку сбегает маленький энергичный толстяк. Вал. Евг. и местный фирмач выходят из машины и сразу идут к нему. Мы выходим следом за ними. Я закуриваю сигарету и пускаю дым вверх. Толстяк (директор турбазы) с неодобрением смотрит на меня. Мы заходим в дом. Крикливая роскошь обстановки бьет в глаза. Все слишком вычурное и броское: эти толстые ковры, яркий велюр мебели, уродливые позолоченные лампы… В холл выходят три двери первого этажа.
— Здесь гостиная и две спальни, — говорит директор.
Возле окна в холле — лестница на второй этаж. Она изгибается и выводит нас на площадку, где расположены три двери. Это гостиная второго этажа, спальня и огромная ванная, в которой есть все: и душевая кабина, и джакузи. Времени хватает только на то, чтобы занести вещи. После этого все уезжают и я остаюсь в доме одна.
— Смело запирайся изнутри, — говорит Вал. Евг., — когда мы вернемся с концерта, я открою дверь. Дима дал мне ключи.
Я запираю дверь и поднимаюсь наверх — подробно осматривать помещение. Обстановка — вульгарная, рассчитана на современных нуворишей без признаков хорошего вкуса, привыкших купаться в деньгах. Вся эта кричащая роскошь навевает на меня тоску. Я ожидала другого… Единственное, что заслуживало внимания — огромный балкон в спальне на втором этаже, в раскрытые двери которого вливался потрясающий запах хвои…. Какое счастье, что на балконе, кроме двух обыкновенных стульев, больше нет мебели! Я села и задумалась, как там Дима, на концерте…. Потом достала телефон и позвонила Кирееву. Он обрадовался, услышав мой голос, и мне даже показалось, что он ждал от меня звонка.
— А у меня для тебя есть новость, — сказал он, — сегодня утром в Москве арестован Евгений Сваранжи. Представляешь, мы взяли его в той самой квартире, адрес которой ты мне оставила. Евгений Сваранжи оформил документы на этот дом и вселился в ту самую квартиру на третьем этаже, в которой раньше жил его отец. Там мы его и взяли. Я поставил людей следить за домом и как только он переехал в квартиру, привез новую мебель, вещи, мы его и взяли. Что ты молчишь? Ты недовольна? А мне казалось, ты будешь рада, что дело закрыто!
— Как это — закрыто?
— Никто не сомневается в том, что Евгений Сваранжи убил своего отца и тех двоих женщин. И, можешь не сомневаться, у нас после ареста он признается во всем. И не такие признавались! Кстати, за разгадку этого дела я должен благодарить тебя! Именно ты подкинула мне идею, как найти мотив. Мотив для убийства отца. Я кое-что проверил и открыл новую информацию. Эта информация убийственна для Евгения Сваранжи! Честно говоря, без тебя я бы не догадался…. Нет, сейчас подробно рассказывать дорого, да и я спешу. Вот мы встретимся и обо всем спокойно поговорим. Я все тебе расскажу! Так что этот урод теперь не отвертится! А дело скоро будет передано в суд. Ты можешь быть совершенно спокойна за своего Димочку! Отдыхайте, и пусть он зарабатывает для тебя побольше денег! Ну, все, до встречи!
— Подожди! Евгений Сваранжи не мог убить своего отца!
— У тебя есть доказательства, что он не убивал?
— Нет, но… я чувствую, что он не виновен!
— А у меня есть доказательства, что Евгений Сваранжи имел самый веский мотив для убийства! Кроме того, у него нет алиби — ни на одно из трех убийств! На квартире, куда он только что переехал, нашли оружие, которое он привез с собой. Армейский пистолет. Сейчас он находится на экспертизе. Плюс оказания сопротивления при аресте. Этот гад дрался как бешенный и покалечил двух моих людей! Один, между прочим, сейчас находится в тяжелом состоянии в больнице! Стал бы невиновный человек так драться с полицией?
— Может, он просто перепугался?
— Я не понимаю, почему ты так его защищаешь! Он что, твой воздыхатель?
— Глупости! Да с ним даже не разговаривала никогда в жизни!
— Преднамеренное убийство трех человек тянет, между прочим, на пожизненное. Особенно если учесть, что один из этих троих — его родной отец. Я тебя не понимаю! Вместо того, чтобы радоваться, ты….
— Но я рада, правда. Просто у меня есть сомнения… Ладно, ты прав. Поговорим обо всем, когда встретимся.
Распрощавшись с Киреевым, я некоторое время сидела задумавшись. Что за новая информация, которую подсказала я? Неужели криминальное прошлое Сергея Сваранжи? И почему я не понимаю, если ли разница между армейским пистолетом и полицейским табельным оружием? Господи, как все это сложно! Оторвавшись от своих мыслей (все равно новой информации мало, не о чем и думать), я распаковала нужные мне вещи и переоделась в халат. Вдруг я услышала, как хлопнула входная дверь. Потом — шаги на лестнице, стук ко мне.
— Ри, это я. Можно войти?
Это был Вал. Евг. Я никогда особенно не задумывалась об этом человеке, и тут впервые подумала, что для своего положения и денег он обладает совсем не привлекательной внешностью. Низкий рост (около 170 см), довольно плотный, квадратное лицо с уродливо выступающим подбородком, редкие черные волосы с сединой. 47 лет. Глаза хитрые, бегающие и никогда не смотрят прямо. На толстых коротких пальцах — массивные золотые перстни и во всем облике что-то напористое и вульгарное. Узкие губы выдают скупость. Выступающие скулы — жестокость. Такой не задумается, если надо кого-то убрать. Одевается всегда с иголочки и очень дорого. Три неудачных брака и четвертый в данный момент. На тусовках обычно появляется любовницами. Вал. Евг. любит женщин, у него их куча, и не только в Москве. У меня этот человек всегда вызывал отрицательные эмоции. Думаю, как и я у него. Увидев на пороге своей комнаты Вал. Евга, я почему-то рассердилась. Надо же, так нагло прервать мое долгожданное одиночество!
— Ты разве не на концерте?
— Нет. Я вернулся взять кое-какие бумаги Димы, просмотреть с представителем гастрольной фирмы, неподалеку в офисе. И поднялся сказать, чтобы ты не беспокоилась, по дому хожу я. Услышишь шаги — не бойся. У Димы все в порядке, так что мое присутствие ему не нужно. Кстати, вряд ли он приедет скоро, после концерта ему готовят банкет, как всегда. Так что ты не волнуйся.
Почему-то Вал. Евг. смотрел на меня очень странно. Так, что я даже съежилась под его взглядом.
— Я видел тебя на балконе. Ты разговаривала по телефону, — тяжелый, не хороший взгляд из — под насупленных бровей, — с кем же ты секретничаешь за спиной Димочки?
— Какое вам дело?
— Интересно… просто.
— Я говорила с братом. Разве Дима не говорил о том, что у меня есть брат?
— Он в последнее время вообще редко говорит о тебе.
— Неужели?
Я вошла обратно в спальню и закрыла за собой дверь. Было слышно, как из дома вышел Вал. Евг. Потом опустилась на кровать, сжимая в руке мобильник. На душе у меня было плохо. Рука автоматически стала набирать номер Киреева. Но, набрав только четыре цифры, резко отшвырнула телефон. Зачем снова ему звонить? Что я могу сказать? Убийство Сергея Сваранжи раскрыто, все хорошо и надо держать себя в руках. Решительно поднявшись, я стала распаковывать свои вещи, наслаждаясь тем, что судьба отнимала у меня так долго — одиночеством и тишиной. Переоделась в халат, пытаясь критически осматривать себя в зеркале… Так прошло минут тридцать. Шум машины (совсем близко) заставил, бросив все, подойти к окну. Шум машины ворвался в окружающую тихую действительность. Прямо к нашей вилле подъезжал длинный темный автомобиль, освещая дорогу в темному яркими узкими фарами. Мне показалось, что это мерседес. За окном было так темно, что цвет не удалось рассмотреть. Автомобиль остановился прямо напротив входа в наш дом. Из него вышел (с места водителя, он был за рулем) Вал. Евг. и решительно направился к входу. На душе заскреблось, заныло чувство гадостной желтой тревоги. Я решительно направилась вниз.