Раи?ский

Сноу Э. М.

Наконец он откидывает голову назад и кричит, когда кончает. Я продолжаю гладить его во время кульминации, только замедляя свою руку, как только он начинает размягчаться. Не говоря ни слова, я снова хватаю мочалку и вытираю его, затем направляю струю воды на стену душа, чтобы смыть его беспорядок. Он тяжело дышит и хватает меня за волосы сзади, чтобы удержать мою голову, когда он опускает свои губы к моим для тлеющего поцелуя.

Вскоре после этого мы заканчиваем принимать душ, и он заворачивает меня в полотенце, чтобы вытереть. Он хватает одно для

себя и вешает его себе на талию, затем мы вместе выходим из ванной. Уже поздно, и я устала, поэтому направляюсь прямо в свою постель.

Я боюсь спросить Сэйнта, хочет ли он остаться, но он следует за мной и выдергивает у меня полотенце, прежде чем откинуть одеяло и впустить меня. Он скользит рядом со мной, хватает меня за талию и тянет назад, так что моя задница прижимается к нему. Я ненавижу то, какой безопасной и теплой я себя чувствую, когда он обнимает меня и крепко прижимает к себе. Несправедливо, как легко он может обезоружить меня и заставить забыть мой гнев на него и все остальные долбаные проблемы в моем мире.

— Ты все еще засранец, — шепчу я, прижимаясь к нему. Он усмехается, и я чувствую, как его губы растягиваются в улыбке у моей шеи.

— Я знаю, — бормочет он. — А теперь давай спать.

Я слишком устала, чтобы бороться, поэтому я закрываю глаза и позволяю себе погрузиться в глубокий сон без сновидений.

Когда я просыпаюсь утром, Сэйнта уже нет. Я не могу избавиться от разочарования, которое пульсирует во мне, хотя и говорю себе, что ему, скорее всего, пришлось вернуться в общежитие, чтобы подготовиться к занятиям. Мы уже много раз проводили ночь вместе, и это одинокое утро не должно заставлять меня чувствовать себя брошенной.

Я поднимаюсь с кровати и подготавливаюсь к своему дню.

В конце концов я жалею, что просто не осталась в постели.

Мой день такой дерьмовый. Легко входит в число худших с тех пор, как я приехала в Ангелвью, и это только потому, что в течение каждого второго ужасного дня, который я провела здесь, у меня, по крайней мере, была Лони.

Она все еще отстранена от меня, а это значит, что все еще злится, и хотя я ее полностью понимаю, честно говоря, я понятия не имею, как собираюсь выжить в этом месте без нее.

Однако, этого было недостаточно, Лорел и ее сучки снова начали свою войну, поднимая тему взрыва метамфетамина и мучая меня этим ужасным воспоминанием всякий раз, когда они застают меня одну на прогулке по кампусу.

Наконец, вишенка на вершине всего этого-то, что Лиам снова игнорирует меня. Я уверена, что это имеет прямое отношение ко мне и Сэйнту, и это заставляет меня чувствовать себя такой виноватой, что я почти обижаюсь на него за это.

К тому времени, когда я тащусь обратно в свою комнату в общежитии той ночью, я измотана и эмоционально истощена. Я также никогда в жизни не чувствовал себя более одинокой. У меня сейчас нет Лони, Лиам снова ушел, и Сэйнт вообще со мной не разговаривал, ни на занятиях, ни вне их.

Последнее не должно было так

сильно ранить, но увы, все таки ранит.

Я добираюсь до своей комнаты, и все, чего я хочу, это свернуться калачиком под одеялом и отгородиться от всего мира. Может быть, также включить Netflix на новом ноутбуке, который я смогла позаимствовать в школьной библиотеке.

Я запираю дверь и раздеваюсь, чтобы надеть пару спортивных штанов и старую футболку. Я хватаю свой компьютер и пакет с печеньем, которые я припрятала, и я как раз собираюсь забраться в свою кровать, когда стук в дверь заставляет меня остановиться.

На мгновение я подумываю не ответить на него, но потом мне приходит в голову мысль, что это может быть Лони. Бросив компьютер и печенье на кровать, я спешу через комнату, чтобы открыть дверь.

Хотя это не Лони. Это Сэйнт.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я резким голосом.

Его бровь изогнулась.

— Как ты думаешь, что я здесь делаю?

Конечно, он пришел за сексом. Это все, на что я действительно гожусь, не так ли?

— Что, значит, ты хочешь войти, а потом снова бросить меня? Спасибо, но нет, — огрызаюсь я, а затем с ужасом понимаю, что сказала то, в чем совершенно не собиралась признаваться.

Ему требуется мгновение, чтобы уловить мою вспышку.

— Ты злилась, потому меня не было здесь этим утром?

Он ухмыляется. Черт возьми, почему он ухмыляется?

Я тупо смотрю на него и молюсь, чтобы я выглядела равнодушной.

— Это неважно. Я просто сегодня не в настроении быть твоей игрушкой для ебли, ладно?

Я иду, чтобы закрыть дверь, но он останавливает ее рукой.

— Раньше тебя это не беспокоило, когда я выскальзывал из твоей кровати пораньше.

Он прав, и у меня нет хорошего объяснения, почему это беспокоит меня именно сейчас.

— Все в порядке. — Я слегка пожимаю плечами. — Ты уходишь рано и не разговариваешь со мной весь день, это довольно стандартно, не так ли?

Выражение его лица озаряется озаряющим пониманием.

— Я понимаю. Ты злишься, потому что я не уделял тебе достаточно внимания.

Он толкает дверь, заставляя меня отступить назад.

— Не волнуйся, детка. Я это исправлю.

Он хватает меня за талию и пинком закрывает дверь, целуя и подталкивая меня к кровати. Я колочу кулаками по его груди, просто чтобы я могла показать, что сопротивлялась, но потом я сдаюсь и таю для него, когда он укладывает меня и снимает с меня одежду.

Почти час спустя мы подарили друг другу пару оргазмов и, к моему удивлению и радости, уютно устроились под моим одеялом, смотря фильм ужасов и жуя печенье. Это самая нормальная вещь, которую мы когда-либо делали вместе, и я наслаждаюсь каждым ее мгновением.

— Этот фильм-дерьмо. И я никогда больше не буду смотреть Американских богов, не представляю горячую мертвую жену, маленькой девочкой — призраком, — бормочет он, хотя его глаза прикованы к экрану.

Я ухмыляюсь и качаю головой, откусывая кусочек печенья.