Раиса в стране чудес
Шрифт:
Русская мафия питала к Кипру особенную любовь. Отчасти потому, что этот живописный остров, поровну поделенный между турками и греками, был расположен посреди теплого Средиземного моря, отчасти в связи с тем, что въезд на Кипр был безвизовым, а через банки этого удобно расположенного «налогового оазиса» можно было с легкостью проворачивать сомнительные сделки и отмывать «грязные» деньги.
Недвижимость на Кипре была дешевой, жизнь — сонной и спокойной, как в провинциальном южном городке.
Сняв с багажного транспортера кипрского аэропорта сумку стоимостью в два миллиона долларов и без затруднений миновав с нею таможенный контроль, Раечка Лапина вышла на улицу, улыбнулась щедрому средиземноморскому солнцу и взмахнула рукой, подзывая такси.
Регулярные бдения у дырочки в подсобке кегельбана не прошли для девушки даром. Подслушивая задушевные беседы боровской братвы, она, помимо невероятного количества похабных анекдотов, узнала массу полезной информации, в частности, о том, каким образом через кипрский банк «Никосия кредит» можно перевести деньги на номерные счета банков в других «налоговых оазисах», да так, что ни одна ищейка из Интерпола не выйдет на их след.
Директором «Никосия кредит» был некий Соломон Абрамович Щечкин, в далеком советском прошлом один из ведущих экономистов Госплана. Ныне Соломон Абрамович честно вкалывал на русскую мафию.
Работал он блестяще, хотя драл при этом проценты почище отечественных рэкетиров.
— В банк «Никосия кредит», — по-английски сказала Лапина таксисту. — Знаете, где это?
— Русская, что ли? — так же по-английски осведомился таксист.
— Как вы догадались?
— Я в этот банк все время русских вожу, — усмехнулся водитель. — Кипр — маленький остров. Здесь все про всех знают. Увидите кирие [2] Соломона — передавайте ему привет от Спиро Христопопулоса.
2
Кирие — господин (греч.).
— Обязательно передам, — пообещала Рая.
— Твою мать, — простонал Череп, с трудом отрывая от подушки налитую свинцом голову. — Что это со мной? Вроде вчера и выпил-то немного…
Сквозь опущенные жалюзи пробивались яркие лучи солнца. Сделав усилие, Самарин разлепил неслушающиеся веки и, изумленно посмотрев на будильник, добавил:
— Четверть второго… Ну ни хрена себе! С чего это вдруг я так отрубился?
Все это было очень странно, а странные вещи просто так не происходят — в этом Иван был глубоко убежден. Все еще вялый от снотворного мозг неуклюже пытался поймать некую ускользающую в последний момент тревожащую его мысль.
Ага! Вот оно! Вчера он закопал в ящике с удобрениями два миллиона долларов, полученные от колумбийцев. Помимо долларов, в пакете находилась еще одна вещь. Собственно, за эту вещь наркоторговцы и выложили
Иван слетел с кровати, потянулся было за брюками, но решил не тратить драгоценные секунды. Как был, нагишом и босиком, он ринулся к оранжерее.
Координация движений еще полностью не восстановилась, и боровский авторитет чуть не навернулся с широкой мраморной лестницы, ведущей на первый этаж, но в последний момент ухватился за перила, слегка растянув щиколотку.
Добравшись до оранжереи. Череп сообразил, что ключи от нее остались ;в спальне. Матюгнувшись, он всем телом врубился в дверь. Дверное полотно, хрустнув, слетело с петель, и воздух сотряс пронзительный визг включившейся сигнализации.
Ворвавшаяся в оранжерею вооруженная охрана с изумлением воззрилась на обнаженного шефа, стоящего на коленях у опрокинутого ящика и с обезумевшим видом разбрасывающего по полу высыпавшиеся из него удобрения.
— Будьте любезны, соедините меня с номером мистера Келлера, — приятным грудным баритоном попросил телефонистку отеля «Хилтон» Дагоберто Савалас. — Скажите ему, что звонит Чарльз Уоллес, директор студии «Метрополитан рекордз».
— Прошу прощения, мистер Уоллес. Прежде чем я вас соединю, будьте так любезны ответить на один вопрос. Этот вопрос велел задать мистер Келлер, в том случае если вы позвоните. Еще раз прошу меня извинить.
— Что еще за вопрос? — насторожился Даг.
— Считаете ли вы Дагоберто Саваласа полным ублюдком, придурком и кретином и вдобавок импотентом и неудачником? — тщательно выговаривая слова, прочитала по бумажке телефонистка.
— Ах ты шилохвостка бесстыжая! — задохнулся от возмущения Дагоберто. — Да как ты смеешь…
— Мистер Савалас! — вкрадчиво произнесла девушка. — Вам не кажется, что эта история чересчур затянулась? Вы и так слишком много потеряли из-за своего упрямства. Мистер Келлер, конечно, не подарок, если не сказать больше, но вряд ли он стоит того, чтобы разрушать из-за него свою жизнь.
— Ты не понимаешь, — тихо сказал Даг. — Моя жизнь уже разрушена. Я потерял все, а вот Келлеру пока еще есть что терять.
Повесив трубку, Савалас ненадолго прижался лбом к прохладному пластику телефона-автомата, затем несколько раз резко долбанулся о него лбом и снова застыл в неподвижности, придавленный невыносимым ощущением собственного бессилия.
И дернул же тогда его черт завернуть в сортир «Ноева ковчега»! Ну, перепил пива после дежурства, ну, захотелось ему отлить — так мало ли было вокруг других клозетов? Да и стемнело уже, мог бы и в кустах облегчиться — полицейского за такое дело в кутузку не упрячут.
До чего все-таки странная штука человеческая судьба. Кажется, что ты — на вершине мира, боги улыбаются тебе, но вот ты, ничего не подозревая, оказываешься не в то время и не в том месте — и вся твоя жизнь стремительно катится под откос.