Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет
Шрифт:
– Похоже, ничего страшного, – заявил врач, приехавший на «скорой». – У него глубокая скользящая рана. Возможно, сотрясение мозга. А теперь переверните его. Осторожно! А я буду поддерживать ему голову.
Когда незнакомца поднимали и укладывали на носилки, он открыл глаза и шевельнул губами, как бы силясь что-то сказать. К нему наклонился врач. Арт поймал взгляд Морри и, сложив вместе большой и указательный пальцы, подал ему утвердительный знак. На сей раз ошибки быть не могло: Арт успел хорошенько
– Потом, ребята. Приходите в больницу. Надо будет составить акт о несчастном случае.
«Скорая» уехала, и Арт рассказал о своем открытии Россу.
– Говоришь, это был твой дядя? – удивленно спросил тот. – Твой родной дядя? Чего ему здесь понадобилось?
– Ума не приложу. Я даже не знал о его приезде.
– Слушай, надеюсь, он не особенно пострадал – дядя все-таки как никак… Постой, это тот самый дядя, про которого ты рассказывал? Которого выдвигали на Нобелевскую премию?
– А я о чем говорю? Это мой дядя Дональд Каргрейвз.
– Доктор Дональд Каргрейвз! – Росс присвистнул. – Ну, ребята, мы чертовски удачно выбрали жертву!
– Не вижу ничего смешного. А если он умрет? Что я скажу маме?
– Я вовсе не смеюсь. Прежде чем ты расскажешь матери, мы сходим в больницу и разузнаем, насколько он плох. – Росс вздохнул. – Думаю, сначала поговорим с моими родителями, а потом я отвезу вас в госпиталь.
– Разве ты ничего не сказал им, когда ходил звонить? – спросил Морри.
– Нет, их не было дома. Они копались в саду, а я позвонил и побежал встречать машину. Может, они и заметили ее…
– Уж это как пить дать!
– Но у меня не было времени это выяснять.
Отец Росса сидел дома, поджидая их. Ответив на приветствие, он произнес:
– Росс…
– Да, сэр?
– Я слышал взрыв на полигоне и видел проехавшую туда карету «скорой помощи». Что стряслось?
– Понимаешь, пап… мы запустили новую модель на всю катушку, и…
Росс подробно описал все, что случилось. Мистер Дженкинс кивнул:
– Ясно. Идемте, ребята.
По пути к конюшне, переоборудованной в гараж, он попросил:
– Росс, сбегай к матери и скажи, куда мы едем. Пусть она не тревожится.
И двинулся дальше, слегка опираясь на трость.
Мистер Дженкинс, в прошлом инженер-электрик, был человеком спокойным и молчаливым. Своего отца Арт не помнил, отец же Морри был жив, но имел совершенно иной характер. Мистер Абрамс управлял своим большим, шумным, многодетным семейством, сочетая громкий голос и щедрую, любящую натуру, которой хватало на всех.
Запыхавшийся Росс вернулся и полез было за руль, но отец прогнал его на пассажирское сиденье.
– Нет уж, благодарю покорно. Я хотел бы в целости и сохранности добраться до места.
Всю дорогу они молчали. Потом мистер Дженкинс оставил мальчиков в вестибюле больницы и велел ждать.
– Что он задумал? – спросил Морри. Он сильно нервничал.
– Понятия не имею. Но уверен, что он поступит справедливо.
– Вот этого я и боялся, – ответил Морри. – Но сейчас нам нужна не справедливость, а сочувствие.
– Главное, чтобы дядя Дон оказался в порядке, – подал голос Арт.
– Чего? О, прости, Арт. Ты прав. Мы совсем позабыли о тебе. Самое важное, чтобы твой дядя поправился.
– Честно говоря, пока я не узнал его, я больше думал о том, что матери придется выплачивать возмещение за увечья.
– Поменьше вспоминай об этом, – посоветовал Росс. – Человеку свойственно думать в первую очередь о собственных передрягах. Мой отец говорит, что главное – то, как ты поступаешь, а не то, что ты при этом думаешь. Для твоего дяди мы сделали все, что было в наших силах.
– Это «все» состояло в основном из того, что его не трогали до прибытия врача, – напомнил Морри.
– Как раз это и было нужно.
– Да, – согласился Арт, – только я не согласен с тобой, Росс, насчет того, что можно думать все, что угодно, если действуешь правильно. Мне кажется, дурные мысли могут быть ничем не лучше дурных поступков.
– Тише, тише. Вот как по-твоему, человек, который совершает отважный поступок, а сам перепуган до смерти, он смелее, чем тот, который делает то же самое, но не боится?
– Он менее… нет, он более… Тьфу, ты все запутал. Это же совсем разные вещи.
– Может, оно и так. Ладно, давай не будем об этом.
Они помолчали, потом Морри сказал:
– Дай Бог дяде Дону здоровья.
Мистер Дженкинс принес добрые вести:
– Ну, парни, считайте, что вам повезло. Сделали рентген, и оказалось, что череп не поврежден. Когда зашивали рану, пациент очнулся. Я поговорил с ним, и он сказал, что не намерен сдирать с вас скальпы в счет возмещения убытков. – Он улыбнулся.
– Можно мне к нему? – спросил Арт.
– Пока нельзя. Ему сделали укол, и он уснул. Я уже позвонил твоей матери, Арт.
– Правда? Спасибо, сэр!
– Она ждет. Мы подбросим тебя до дома.
Звонок мистера Дженкинса облегчил Арту объяснения с матерью. В сущности, миссис Мюллер и мысли не допускала, что ее ребенок способен на что-либо дурное. Отец Росса успокоил ее, рассказал, что случилось с ее сыном, и объяснил, в каком состоянии пребывает ее брат. У Морри все прошло еще спокойнее. Узнав, что прохожий отделался пустяковыми ранениями, мистер Абрамс лишь пожал плечами: