Ракетный корабль «Галилей»
Шрифт:
Но тут иное, подумалось ему, к чему нужно привыкнуть. Доктор испытывал нечто вроде ощущения, возникающего у человека после того, как он снимет горнолыжные ботинки или тяжелые сапоги.
Морри еще некоторое время оставался в кресле, заполняя и подписывая бортжурнал. Его смутила графа «позиция». В школе пилотов его учили записывать сюда широту и долготу пункта прибытия. А каковы же координаты места их посадки?
Луна, как и Земля, имеет северный и южный полюсы, что вполне определяет широту любой ее точки. Что же касается
Однако навигационные таблицы составлялись для Земли.
Морри знал, что трудность преодолима. Пользуясь сферической тригонометрией, можно было перенести на Луну решения небесного треугольника, на которых основывалась вся навигация. Но это потребовало бы сложных расчетов, совсем не похожих на выкладки, производимые пилотами самолетов по заранее составленным таблицам. Морису пришлось бы обратиться к методу Марка Сент-Хилэра, о котором никто не вспоминал уже более двадцати лет, и пересчитать по условиям Луны решения, определенные для Земли.
Ладно, дело терпит, сказал он себе; к тому же Каргрейвз должен будет все перепроверить. Морри звала Луна.
Он поспешил присоединиться к остальным членам экипажа, собравшимся подле иллюминатора, за которым простиралась безжизненная равнина, а вдалеке возвышались зубчатые холмы. Было жарко, ослепительно светило Солнце; ракету окутывало абсолютное безмолвие. Земля не просматривалась: в последние секунды совершенной без подготовки посадки ракета пересекла границу и села на обратной стороне Луны.
Вместо медного неба, которое нависало бы над безрадостной каменистой пустыней на Земле, над ними раскинулся черный свод, усыпанный сияющими звездами. Ну что ж, подумал Морри, все еще занятый проблемами навигации, во всяком случае, заблудиться тут будет сложно. Курс можно будет запросто проложить по звездам.
— Когда же мы выйдем наружу? — спросил Арт.
— Не суетись, — ответил Росс и повернулся к Каргрейвзу. — Посадка была мягкая, но скажите мне, док: тот первый подход — вы что, отрабатывали маневр на ручном приводе или так и полагалось по программе киберпилота?
— Честно говоря, ни то ни другое, — доктор секунду колебался; первые же слова Росса и Арта показали, что они даже не догадывались ни о катастрофе, которой чудом удалось избежать, ни о его преступной нерешительности. Стоило ли рассказывать об этом теперь? Доктор понимал, что, промолчи он, и Морри не проронит ни звука.
Именно поэтому Каргрейвз решил быть откровенным. Мужчина — именно мужчина, а не мальчик — должен получить заслуженное им признание.
— Нам пришлось отключить робота, и Морри произвел посадку сам, сообщил он. Росс тихонько присвистнул.
— Что вы сказали? — воскликнул Арт. — Только не говорите, что радар вышел из строя! Я его проверял шесть раз!
— Твои приборы сработали безупречно, — заверил Каргрейвз. — Тем не менее человек может сделать кое-что, недоступное технике. Так оно и получилось, — и доктор поведал ребятам о том, что же произошло.
Росс широко открытыми глазами рассматривал Морри до тех пор, пока тот не покраснел.
— Не зря я говорил, что ты отличный пилот, — заявил Росс. — Но хорошо, что ты не слышал. — Отойдя в сторонку, он взялся за свой скафандр.
— Так когда же мы выйдем наружу? — настаивал Арт.
— Думаю, прямо сейчас.
— Ура!
— Но спешить не следует. Быть может, именно на твою долю выпадет жребий остаться на корабле.
— Э-э… послушайте, дядя, а зачем кому-то оставаться здесь? Ведь ракету никто не украдет!
Каргрейвз заколебался. Осторожный по натуре, он намеревался каждый раз оставлять на корабле хотя бы одного человека. С другой стороны, для этого не было никаких оснований. Тот, кто остается на корабле, ничем не сможет помочь товарищам снаружи, до тех пор пока не натянет скафандр и не выйдет из ракеты.
— Мы поедем на компромисс, — сказал он. — Мы с Морри… — тут ему пришло в голову, что не стоит рисковать сразу двумя пилотами, — нет, мы с Артом выйдем первыми. Если все будет в порядке, Росс и Морри выйдут вслед за нами. Ну что, гвардейцы, — добавил он, поворачиваясь, — надеть скафандры! Они помогли друг другу влезть в космические костюмы, смазав сперва от загара лица там, где они не были прикрыты темными очками. Потом Каргрейвз распорядился накачать в скафандры воздух под удвоенным давлением, а сам тем временем тщательно проверил кислородные баллоны.
Проверили и средства связи. Пока вокруг был воздух корабля, можно было переговариваться и так, но звук был приглушен шлемами. Радиосвязь обеспечивала гораздо лучшую слышимость.
— Ну, ребята, — сказал наконец Каргрейвз, — мы с Артом вместе войдем в шлюз, потом обойдем корабль и встанем так, чтобы вы могли нас видеть. Выходите, когда я махну рукой. И последнее: все время держитесь вместе. Не отходите от меня дальше, чем на десять ярдов. Да, кстати, выйдя наружу, вы все обязательно захотите проверить, как высоко сможете подпрыгнуть. Я слышал, как вы о том рассуждали. Так вот, могу сказать заранее: вы подпрыгнете на двадцать пять-тридцать ярдов или около того. Но прошу вас не делать ничего такого.
— Почему бы и нет? — спросил Росс, его голос в наушниках звучал необычно.
— Потому, что если кто-то упадет головой вниз и разобьет шлем, то нам придется похоронить его на том же месте. Пошли, Морри! Прошу прощения, я имел в виду — Арт!
Они втиснулись в крохотный шлюз, заполнив его собой почти до отказа. Двигатель насоса, откачивавшего воздух, коротко взревел — так мало осталось в шлюзе свободного пространства — затем захлебнулся и умолк. Щелкнул клапан насоса, и Каргрейвз открыл люк.