Ракетный полет из Каменного Брода в Санкт-Петербург и обратно, или романтическое путешествие барона фон Мюнхгаузена на берега реки Лугань

Annotation

Чебаненко Сергей Владимирович

Чебаненко Сергей Владимирович

Ракетный полет из Каменного Брода в Санкт-Петербург и обратно, или романтическое путешествие барона фон Мюнхгаузена на берега реки Лугань

РАКЕТНЫЙ

ИЛИ РОМАНТИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

БАРОНА ФОН МЮНХГАУЗЕНА НА БЕРЕГА РЕКИ ЛУГАНЬ

(из цикла "Луганские Антинародные Сказки")

"Я понял, в чем ваша беда: вы слишком серьезны! Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!"

Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен, (из речи на стартовой площадке Третьей мюнхгаузеновской лунной экспедиции, Ганновер, 31 июня 1800 года)

Предисловие от публикатора.

Приводимый ниже текст был найден весной нынешнего года в магазине "Дом книги", который располагается рядом с парком имени Шевченко в Киеве. Там, в полуподвальчике, на "минус первом" этаже, есть букинистическая лавка. Среди книг на дальних полках и обнаружился томик в серой обложке, имеющий название "Два Мюнхгаузена". В нем были собраны повести о бароне Карле Фридрихе Иерониме фон Мюнхгаузене, принадлежащие перу Рудольфа Эриха Распе и Готфрида Августа Бюргера, а также роман о внуке барона авторства Карла Лебрехта Иммермана. А еще внутри оказалась плотная пачка сложенных вдвое бумажных листов, на которых с помощью обычного принтера и был воспроизведен приводимый ниже текст. На последнем листе текста стояла размашистая и совершенно неразборчивая подпись и дата написания - 1 апреля нынешнего года.

После мучительных размышлений и моральных колебаний публикатор счел возможность обнародовать найденный текст. Вполне возможно, что он заинтересует историков и тех луганчан, которые в связи с известными событиями и обстоятельствами совершенно впали в отчаяние и повесили нос.

Глава первая. Будет то, или молодые годы барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена и Томаса Цельпульбункера

1.1

Эта история началась более двухсот лет назад.

Мне тогда исполнилось ровнехонько семьдесят пять. Я был малорослым и кривоногим старикашкой, с круглой, как арбуз головой, огромной лысиной на темени и спадавшими почти до самых плеч пегими и частенько нечесаными волосами. Волосы я не расчесывал принципиально, поскольку гребешки могли существенно проредить мою и без того жиденькую волосяную "корону". Нос в те уже далекие годы у меня был вздернутый, имел форму и цвет свежевыкопанной картофелины, а над серыми, глубоко посаженными маленькими глазками серебристыми гусеницами изгибались почти сросшиеся над переносицей брови. Руки мои доставали едва ли не до колен, а ладони и пальцы, напротив, были короткими и толстыми - да они, к тому же, еще имели такую форму, что их иначе, как клешнями никто не называл.

Несмотря на столь непрезентабельную, как сегодня бы выразились, внешность, управляющим и экономом я был отменным. Именно моими стараниями по большей части держались и городской дом, и загородный замок барона Мюнхгаузена - да, да, того самого Мюнхгаузена, который Карл Фридрих Иероним фон и который прославился на весь мир безусловно правдивыми рассказами о своих путешествиях и приключениях.

Барона ко времени, когда началась эта удивительная история, я знал уже добрых шесть десятков лет. Мы - одногодки: он родился 11 мая 1720 года, а я громким ревом известил мир о моем появлении на свет в самый канун 1721 года. Мой отец, Томас Цельпульбункер, имел торговый дом на одной из площадей Ганновера, мать занималась домашним хозяйством. Имя я получил в честь батюшки - тоже Томас, поскольку угораздило меня родиться на тридцать лет ровно позже родителя.

Увы, имя и кое-какие черты лица - единственное, что роднило меня с моим батюшкой. Папаня мой был прагматиком до мозга костей, настоящим дельцом и торгашом, который никогда и ни при каких обстоятельствах своей выгоды не упустит. Я же невесть от кого из предков унаследовал неуемную тягу к философским размышлениям и приключениям. И когда родитель пыжился, стараясь добросовестно и настойчиво передать мне свой богатый опыт торговых операций и заключения коммерчески выгодных сделок, я витал в облаках романтических мечтаний и грезил о неведомых странах и континентах, о далеких морях и островах. Батюшкина наука никак не лезла в мою молодую голову. В конце концов, старый Томас махнул на молодого Томаса рукой и предоставил его самому себе.

Однажды в батюшкину галантерею заглянула шикарно одетая баронесса фон Мюнхгаузен: помнится, ей понадобилось подобрать пуговицы к новому платью. Батюшку гостья к себе сразу чем-то расположила, завязалась непринужденная светская беседа, и слово за слово, выяснилось, что у вдовствующей баронессы есть пятнадцатилетний сын - пятый по счету из ее восьми детей, - который мается, как она выразилась, "дурью несусветной", не имея друзей и товарищей одного с ним возраста. Батюшка с горьким вздохом сообщил гостье, что хорошо ее понимает, ибо в его семействе тоже имеется того же возраста отпрыск "себе на уме". Баронесса и мой родитель некоторое время пообсуждали проблему воспитания молодого поколения и единодушно пришли к мнению, что хорошо бы свести в одну компанию двух отроков-ровесников. Мол, рыбак рыбака видит издалека, а вместе им рыбачить сподручнее будет.

Так судьба моя была решена, как выразился батюшка, "не отходя от кассы", и я вместе с сиятельной баронессой в тот же день отправился в фамильное загородное поместье Мюнхгаузенов - замок в Боденвердере, расположенный на небольшом острове посреди реки Везер. Я должен был сделаться не просто слугой, а еще и наперсником забав юного барона-шалопая.

Вечером в большой гостиной баронесса свела нас друг с другом.

Перед моими глазами предстал высокий - на целых полторы головы выше меня!
– вихрастый и худощавый мальчишка. В его темно-карих глазах блеснули веселые огоньки.

– Вот, Карл Иероним, - начала баронесса, - познакомься...

– Тебя как зовут?
– Юный баронет достаточно бесцеремонно прервал свою матушку. Та только рукой махнула и тут же отошла в сторону - сами, мол, разбирайтесь раз так.

– Томас, - ответствовал я с достоинством.
– Томас Цельпульбункер.

– Дворянин?
– Отпрыск баронского рода лукаво прищурился.

– Нет...
– выдавил я.
– Из торговцев мы...

– Вот и славно!- он заулыбался.
– Терпеть не могу дворян! Они все какие-то скучные и напыщенные!