Ракушанский меламед
Шрифт:
– Бог напитал – черт не видал, а если видел – не обидел. И тебе, нагайка, спасибо: хорошо спроворила, за то и не будешь о жидов бита; а теперь хочешь здесь оставайся, хочешь вели бабе, чтоб она несла тебя за мной с почестью.
– Неси
И та понесла нагайку за Ананьевым, который, войдя на двор, отвязал от обреза свою клячу и стал подтягивать подпруги, но вдруг слышит – баба говорит ему:
– Господа Москалю, а господа Москалю!
Казак посмотрел на нее и отвечает:
– Молчи, тетка, мне в вашем царстве с вами говорить нельзя.
– Да мени от вас только одно слово треба.
– Какое одно слово: худое или доброе?
– Скажите мени, чи вы чего у нас не вкралы?
– Что ты, что ты, дура! Разве мы не крещеные?
– Да що с того, что вы хрещены, да крадете, а меня потом хозяева бить будут.
– Бить будут! Вот видишь, жизнь-то у вас какая горькая!
– Отдайте же що вы вкралы?
– Да отвяжись ты от меня, сделай милость, с такими пустяками. Ты лучше молись Царице Небесной, чтобы мы вас поскорей победили и за себя взяли, тогда тебя жид не посмеет бить.
– Да що молиться, я и так молюсь, щоб и вы побидыли и щоб вас побидыли, а яки не побидятся, тих щобы сила Божа побидыла, тылько скажите, що вы у меня вкралы?
Казак и рассердился.
– Тьфу ты дура, – говорит: – с тобой и слов тратить нечего!
Вскочил на коня и говорит:
– Подай мою нагайку.
Но Оксана, что бы вы думали:
– Эге, – говорит, – нет, вы мени отдайте, що вы вкралы.
Тут Фомка Ананьев уже совсем взбесился, да к ней, а она от него, да в сени заперлась, а нагайка у нее в руках осталась. А казак туда-сюда, ломиться не смеет – и был таков – ускакал на свою сторону. И вышла всех дальновиднее баба Оксана, а всех глупее мудрый Схария, который тут только и понял, как он просто мог отделаться. С этой поры мой Схария и стал у всех в посмешище и доживает век в дураках, ожидая, пока придет час обмазать ему голову сырым яйцом и зарыть его в землю. Вот вам и «страшный жид» с расчетом. Конечно, может быть, это к другим в пример не идет, ну да я ведь это так рассказал, к тому, что и рассчетливый просчитывается. Не взыщите. А теперь спать бы! да если ночью тревога, пожалуйста вставать – не копаться.