Ральф 124С41+
Шрифт:
— В самом деле удивительно. А как ваше радио?
— Обе мачты — силовая и передаточная — были сорваны одновременно, и я осталась без каких-либо средств связи. Затем мне удалось кое-как временно укрепить лёгкую магниевую силовую мачту; я вызвала телепередаточную станцию и просила снова направить сюда энергию, как вдруг оказалась соединённой с вами.
— Я так и подумал, что произошла какая-то авария, когда увидел в вашей комнате устаревшую лучевую лампу, но не вполне уяснил себе, в чём дело. Вы лучше испробуйте энергию сейчас — полагаю, что они уже успели её направить. Во всяком случае, люминор должен работать. — Вы, по всей вероятности, правы, — ответила
Чувствительный механизм детектофона люминора тотчас отозвался на её приказание: комната мгновенно наполнилась чудесным розовато-белым светом, исходящим от тонкого провода, протянутого под белым потолком вдоль четырёх стен помещения.
Однако свет показался ей слишком сильным, и Элис скомандовала:
— Убавь свет!
Механизм сработал и на этот раз: холодное световое излучение проводов люминора ослабело, и комната погрузилась в приятный нежно-розовый свет.
— Теперь лучше, — улыбнулась девушка. — И калориферы отопления стали нагреваться. Ведь я до костей промёрзла; подумайте, — пять дней без отопления! Право, я иногда завидую нашим предкам, которые, насколько я знаю, согревали свои жилища печами, сжигая в них куски странного чёрного камня или дерева!
— Вам здорово досталось! Просто ужасно быть отрезанной от всего мира, и это в наши дни, когда научились управлять погодой. Это похоже на романтическое приключение. Но мне всё же непонятно, что могло вызвать метель в середине лета?
— К сожалению, несколько месяцев назад наш губернатор не поладил с четырьмя инженерами погоды нашего кантона, и они объявили забастовку. Они требовали, чтобы власти предоставили им более хорошие условия, а когда им отказали в их требованиях, они включили высокое разряжение на четырёх метеобашнях одновременно и скрылись, оставив ток высокого напряжения бесконтрольно излучаться со страшной скоростью. Это произошло вечером, а к полуночи весь наш кантон, окружённый четырьмя метеобашнями, был покрыт слоем снега толщиной в два дюйма. Эти инженеры специально установили на башнях дополнительные, обращённые вниз разрядники, с тем чтобы снег засыпал метеобашни. Они всё предусмотрели. К башням нельзя было подойти в течение четырёх дней. В конце концов их пришлось разрушить при помощи энергии, направленной из сорока остальных метеобашен. От действия этой энергии четыре кантональные башни расплавились и упали. Я полагаю, что скоро заработают запасные метеобашни и вызовут низкое давление в нашем кантоне. Но так как они расположены довольно далеко от нас, понадобится около суток, чтобы растопить снег и образовавшийся лёд. Задача не из лёгких. Накопившийся в нашем кантоне снег вызовет метеорологические неполадки в смежных районах, так что с этих башен придётся выправлять погодные условия не только у нас, но и там.
— Какое необычайное происшествие! — проговорил Ральф.
Элис приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, как вдруг раздались удары электрического гонга. Такие сильные, что звук их долетел до лаборатории Ральфа — за четыре тысячи миль.
Выражение лица Элис мгновенно изменилось: только что весело блестевшие глаза наполнились ужасом.
— Что случилось? — встревоженно спросил Ральф.
— Обвал. Он только начался и через пятнадцать минут окажется здесь. Что делать? О, что делать! Я беспомощна! Скажите, что мне делать?
Сознание учёного реагировало молниеносно.
— Отвечайте быстро! — крикнул он. — Ваша силовая мачта на месте?
— Да, но разве это поможет?
— Не важно. Длина волны?
— 0,629.
— Частота?
— 491 211.
— Вы
— Смогу.
— А смогли бы вы взять обломок вашей передаточной мачты длиной в шесть футов и прикрепить его к основанию силовой мачты?
— Конечно, ведь мачта сделана из аломагния и очень лёгкая.
— Отлично. Действуйте быстро! Бегите на крышу и прикрепите к основанию силовой мачты обломок передаточной мачты, направив его концом к обвалу. Затем поверните директоскоп точно на юго-запад, а антенну силовой мачты на северо-восток. Идите — остальное я беру на себя.
Ральф видел, как девушка повесила трубку и убежала от телефота. Он тотчас по стеклянным ступеням лестницы бросился на верхнюю площадку и повернул установленную на ней большую антенну на юго-запад.
Затем учёный стал настраивать директоскоп, пока не зазвонил маленький звонок. По этому сигналу он определил: прибор настроен в унисон с аппаратом в далёкой Швейцарии — стрелка директоскопа повернулась точно на северо-восток.
— Ну что ж, пока всё идёт нормально, — проговорил он с удовлетворением. — Пора включать ток!
Ральф бегом спустился в лабораторию и повернул выключатель. Затем ногой включил другой и одновременно руками в резиновых перчатках крепко зажал уши. Послышался оглушительный вой, потрясший всё здание. Это выла сигнальная сирена на крыше дома, её можно было слышать в радиусе шестидесяти миль.
Она предупреждала население о необходимости изолироваться от больших металлических конструкций.
Ральф включал сирену дважды по десять секунд, предупреждая этим, что будет направлять ультраэнергию в продолжение двадцати минут и что в это время необходимо проявлять чрезвычайную осторожность.
Не успела отзвучать сирена, как Ральф увидел в телефот Элис. Она показывала знаками, что его указания выполнила.
Он крикнул ей, чтобы она изолировалась, и девушка тут же взобралась на высокий стеклянный стул.
Она сидела мертвенно-бледная, не смея шелохнуться.
Он видел, как Элис зажала уши руками, чтобы не слышать грохота приближающегося обвала.
Учёный снова поднялся на верхнюю площадку и стал вертеть большой стеклянный штурвал, ось которого была соединена с ультрагенератором, Ральф взглянул на часы. С того момента, когда он услышал гонг, прошло ровно девять минут, и холодная улыбка скользнула по его губам: он знал, что не опоздал.
При первых же поворотах штурвала раздался оглушительный рёв. Словно миллионы чертей вырвались на волю. Повсюду запрыгали искры. Мелкие металлические части, не заключённые в свинцовые кожухи, расплавились. Из предметов с острыми гранями возникли длинные языки голубого пламени, тогда как закруглённые засветились белым сиянием, похожим на ореол. Все металлические части настолько намагнитились, что мелкие железные предметы летали от одной к другой. Цепочка часов Ральфа так сильно раскалилась, что ему пришлось отбросить её вместе с часами.
Ральф продолжал вращать штурвал. Рёв усилился, и он вынужден был надеть герметичный шлем с резиновыми наушниками, чтобы не слышать раздирающие звуки. Дальнейшее вращение штурвала повысило тон ультрагенератора до частоты, соответствовавшей собственной частоте колебаний здания, построенного из стилония (новейший заменитель стали).
И вдруг всё здание «запело» на такой пронзительной и высокой ноте, что её можно было услышать за двадцать миль.
В ответ запело другое здание, обладающее такой же собственной частотой; так один камертон заставляет на расстоянии звучать другой созвучный ему камертон.