Рамсес II Великий. Судьба фараона
Шрифт:
С приходом вечера Птахмос спросил робко:
— Ты не оставишь меня одного этой ночью?
— Нет.
«В конце концов, — подумал Па-Рамессу, — Птахмос однажды может занять более значительное место, чем покойный Па-Семоссу». Невероятно, но ненависть в его сердце незаметно превращалась в чувство, похожее на настоящую братскую привязанность. Возможно, этому превращению способствовало то, что в истории с нежданным усыновлением Па-Рамессу сыграл не последнюю роль. Разве не великодушно он поступает, помогая Птахмосу привыкнуть к новой семье? Па-Рамессу никогда не имел влияния на своего старшего брата Па-Семоссу, а вот с новым братом все было по-другому, ведь Па-Рамессу стал для него и кладезем всевозможных сведений,
Лучшим доказательством вышесказанному стало то, что на третий вечер он пригласил Птахмоса ночевать в свою спальню, то бишь на свою территорию.
Хранители гардероба доложили визирю, что мальчики спят в одной постели, и тот распорядился поставить в спальне Па-Рамессу кровать размером побольше.
Соперник стал подданным, если не верным слугой.
Не испытывая никакого желания делить с Птахмосом и послеобеденный сон, Па-Рамессу возобновил свои прогулки в недрах дворца.
В первый же день он отправился исследовать подвальные помещения Дворца Женщин, который располагался напротив казарм охраны и конюшен. Это здание всегда казалось мальчику полным тайн и в то же время ненужным, что ли… Па-Рамессу мало знал о женщинах, а о порядках во дворце и царящей в нем иерархии — еще меньше, однако чутье его не обмануло. Хотя изначально Дворец Женщин строился непосредственно для сожительниц фараона и принцев, теперь он служил прибежищем для придворных танцовщиц и певиц, а заправляли в нем матроны, связанные родственными узами с матерями, свекровями и сестрами чиновников, которые заняли чуть ли не все его помещения.
Па-Рамессу, который, как и многие дети, зачастую плохо понимал взрослых, не знал, что Дворец Женщин — единственное место в Стране Хора, где безраздельно властвуют женщины. Обитательницы этого замкнутого пространства со своими правилами и традициями укрывались здесь от повелений и прихотей мужчин — существ слабых и в то же время жестоких, которые, едва распрощавшись с юношеской наивностью, принимаются разорять мир, а начав угасать, находят утешение в старческой, проникнутой раскаянием болтовне.
Согласно обычаю, под крышей Дворца Женщин обреталось полторы дюжины девиц детородного возраста. Целью их существования было обеспечить правящую династию потомками, предпочтительно мужского пола, поэтому день и ночь наложницы, чисто вымытые и источающие благоухание, ожидали прихода воплощенного бога. А прийти фараон мог, если его Первой Царской супруге нездоровилось, или по причине куда более прозаической — когда ему хотелось разнообразия. Сказать правду, царские наложницы давно умирали со скуки, потому что в течение многих лет монархи редко посещали эти стены. Тутанхамон, судя по всему, не испытывал естественного в его возрасте томления в чреслах, которое подталкивает мужчин к размножению любой ценой, пусть и вне супружеских уз; неудивительно, что он не оставил потомков. Преемник Тутанхамона Аи был слишком стар, чтобы предаваться чрезмерным плотским утехам, и шаги его не раздавались во Дворце Женщин. И снова забвение…
В сельской местности, где люди привыкли руководствоваться здравым смыслом, говорили, что леность мужского члена — прямое следствие кровосмесительных связей в царской семье. Слишком много принцев и принцесс рождалось от связи брата и сестры, если не отца с дочерью. Таких детей легко было узнать по деликатному строению тела, и их слабое здоровье с возрастом становилось все очевиднее: первая же напасть, будь то круп или оспа, сводила их в могилу. Однако и Хоремхеб, доблестный воин плебейского происхождения, тоже не оставил воспоминаний о своих подвигах, совершенных в объятиях юных красавиц. Ни одна из наложниц не могла бы поведать о его способностях любовника, рассказывали только непристойную байку о том, что он приказал молодому и красивому офицеру из царских конюшен сделать ребенка своей
Двадцать девственниц с маленькими круглыми грудями и пухлыми ягодицами, двадцать созданий с юными розовыми вульвами — и ни одного наследника! Бог Мин, которого скульпторы и художники изображают со священной, постоянной и феноменальной эрекцией, обошел своей благосклонностью правителей страны. Но несправедливо было бы не принять во внимание и один немаловажный факт: монархи опасались интриг своих наложниц. Во дворце из уст в уста ходило немало рассказов о грязных историях с участием наложниц. Самую широкую известность получил случай с одной из них: девица, забеременев от офицера, который был родом из Дельты — пикантное совпадение, — стала хвастать, что ее оплодотворил живой бог. К сожалению, монарх, в данном случае Тутанхамон, так и не вспомнил, чтобы когда-нибудь одаривал нахалку своими ласками. В итоге девицу отправили домой, в провинцию, и она так и не получила высокого титула Второй Царской супруги.
В стенах Дворца Женщин часто случалось неизбежное: отчаявшись принять в себя божественное семя, девицы предавались удовольствию друг с другом под предлогом, что им необходимо оттачивать навыки, необходимые для их роли «дарительницы удовольствий». Некоторые даже жертвовали своей девственностью, прибегая к использованию выточенных из слоновой кости искусственных членов. Снисходительные к их капризам мастера даже изготавливали им «двусторонние» фаллоимитаторы, чтобы девушки могли получать наслаждение «парами». Приводящая в замешательство имитация, когда каждая могла играть роль небесного любовника, будучи земной возлюбленной.
В силу возраста Па-Рамессу не полагалось знать о таких вещах, но, несмотря на окружавшую их таинственность, из шуток и намеков матери и служащих гардероба он успел получить немалые теоретические познания в этой области. Мальчик представлял себе Дворец Женщин обиталищем женщин, развлекающих друг друга пародиями на плотские отношения, иными словами, чуть ли не лавкой фаллоимитаторов. Презрение, заслуженное лишь отчасти, ведь если бы все было по-другому, он бы ни за что не смог попасть даже в подвал Дворца Женщин. В былые времена ни один мужчина не мог сюда проникнуть, теперь же недра этого здания были похожи чуть ли не на проходной двор, где на юркого пятилетнего мальчишку никто не обращал внимания.
Незер-Мут, кормилица усопшей Нефернеферуры, матери Птахмоса, была заключена в этих стенах, и Па-Рамессу пребывал в уверенности, что, невзирая на заверения Хупера-Птаха, кормилица виделась с мальчиком. Она, конечно же, раскрыла ему тайну его происхождения. Если это правда, то Птахмос, играя роль несчастного приемыша, строит амбициозные и дерзкие планы на будущее. Вот только как это проверить?
Па-Рамессу уже несколько минут бесцельно бродил по подвалам. Рабыни с корзинами белья, маленькими амфорами и бесформенными мешками сновали взад и вперед по коридорам, освещенным коптящими факелами или лампами, установленными в ниши в стенах на уровне пола. Их босые ноги ступают по земляному полу; вокруг пояса — узкая набедренная повязка; груди болтаются из стороны в сторону; волосы либо длинные, распущенные, либо, наоборот, остриженные очень коротко; некоторые рабыни жуют кат [14] … И каково же было удивление Па-Рамессу, когда он услышал разговор двух женщин у подножия лестницы:
14
Свежие или сушеные листья ката используют для жевания или заваривания в качестве легкого наркотика-стимулятора. (Примеч. пер.)