Ранчо смерти
Шрифт:
– Черт возьми, а я и сам не знаю.
– Ага.
– Но судя по литературе...
– Покажите мне эту литературу.
Он пронзил меня взглядом столь же острым, как и его игла, потом повернулся к Рассу.
– Думаю, на этом мы можем закончить, мистер Кординер?
– Да, и большое вам спасибо, доктор. Если он начнет буянить, я ему так врежу, что он снова память потеряет.
Когда доктор вышел, Расс сказал мне:
– Думаю, ты вполне пришел в себя, Шелл. Ты опять такой же несносный, как всегда.
– Разве я не... Эй, послушай, который теперь час? – Я глянул в окно
– Около семи утра. А что?
Значит, за окном действительно светало.
– Ты хочешь сказать, что я был в отключке все это время с десяти вечера? Ведь сегодня уже воскресенье?
Он кивнул.
– Именно. Видно, врезали тебе основательно.
Я стал подниматься очень медленно, но голова у меня здорово закружилась. Я подождал несколько мгновений, потом предпринял еще одну попытку.
– Куда это ты собрался?
– Приму несколько таблеток аспирина, а потом двинусь искать Хэла Кэлвина или Тея Грина. Ты ведь говорил, что это они тащили меня, верно?
– Да, но теперь их на ранчо нет. Я не видел их с тех пор, как они отвалили в своем автомобиле.
Я был в своих желтовато-коричневатых брюках и рубашке, но без куртки, сапог и револьвера. Когда я спросил Расса про свой кольт, он указал на туалетный столик. Он снял с меня револьвер и еще кое-какие вещи, когда вместе со своим работником укладывал меня в постель. Я подумал немного и сказал:
– Тогда я зайду к мистеру Эверетту в "Таксон", ведь ты увидел меня неподалеку от его хижины.
– Мистера Эверетта тоже нет. Я звонил ему в номер. Хотел узнать, не слышал ли он чего-нибудь подозрительного. Но его не было. Нет его и сейчас, я недавно снова звонил ему. Постель не разобрана.
На секунду мне почему-то показалось, что информация эта имеет весьма важное значение, хотя и не знал почему. Немного подумав над этим, я выбросил все из головы, нашел аспирин, принял четыре таблетки и запил их водой. Эти колоссальные усилия так утомили меня, что я вынужден был снова лечь в постель.
– Думаю, пока тебе лучше немного полежать, – сказал Расс. – Я распоряжусь принести тебе завтрак в постель.
– Отлично. Примерно через час. Кофе черный и покрепче.
– Черный кофе покрепче и ветчину с яйцами. – Он вышел.
Я продолжал лежать. Спать мне не хотелось, но и вставать тоже. Около восьми часов официант принес поднос, нагруженный снедью. Я немного поел и выпил почти галлон горячего черного кофе.
К тому времени как вернулся Расс, я уже малость ожил.
– Спасибо, Расс, – сказал я ему. – А теперь я думаю, мне пора предпринять что-нибудь решительное и крайне продуктивное.
– Например?
– В том-то и дело, что не знаю. Что-нибудь произошло на ранчо этим утром? Что-нибудь необычное?
Он покачал головой. По его словам, все было нормально. Гости завтракали. Некоторые после завтрака уже выехали на конную прогулку. Об Эверетте, Кэлвине и Грине по-прежнему ни слуху, ни духу. Киношники уже отправились снимать свой фильм, хотя что это за фильм, он не знал.
– Зато я знаю, – ответил я. – И премьера его по справедливости должна состояться в моей квартире. Значит, они уже уехали?
– Да, мистер Флинч, который, судя по
– Именно так.
– Он очень торопится закончить фильм.
– Да, он всегда торопится. Но думаю, он действительно хочет закончить съемки сегодня. Он уже и так вышел за рамки бюджета на целых восемь долларов, а может и больше.
Расс продолжал что-то говорить, а я сидел, размышляя, или, по крайней мере, пытаясь это делать. Пытался вспомнить, что было. Кое-что прояснялось. Я вспомнил, как стоял у номера "Таксон", прислушиваясь к скрипящему, скрежещущему голосу, доносящемуся изнутри... Что-то забрезжило, но ухватить это я никак не мог. Как будто память моя была затянута тонкой полиэтиленовой пленкой, достаточно было проткнуть ее острым гвоздем и... Но я все ходил вокруг да около этого экрана, и никак не мог проникнуть внутрь. Поэтому я решил плюнуть на все и предоставить эту работу моему подсознанию.
Я частенько так поступаю. Иногда долгое время безуспешно ломаешь голову над какой-то проблемой или столь же безуспешно пытаешься вспомнить какую-то ускользающую деталь. В этом случае лучше всего бросить обо всем этом думать. И вдруг, когда меньше всего этого ожидаешь, искомый ответ неожиданно выскакивает из каких-то подсознательных глубин, как чертик из шкатулки. Это мой метод. Так что можете называть меня – Шелл Скотт, Подсознательный Детектив.
Глухая боль ворочалась у меня в затылке, ныли мышцы шеи и спины. Я подумал, что горячий душ поможет расслабить закоченевшие, сведенные мускулы, освежит и придаст мне силы. Я разделся, отметив, что, по крайней мере, Хэл и Грин не очистили мои карманы. Мелочь, ключи от машины, бумажник, по-прежнему были в карманах брюк; мой пистолет и кобура лежали на пистолетном столике. Наверное, они решили закопать все это со мной. Чтобы было шито-крыто.
В ванной я подставил спину под струю горячей воды, чувствуя, как она согревает мне шею и затылок. Горячая вода вымывала из тела боль.
Я ни о чем не думал, сладостно изнемогая во влажной жаре.
Весь распаренный, я протянул руку к крану с горячей водой и увернул его.
Холодная вода ударила меня тысячью холодных иголочек. Я вскрикнул: "Ай!" – и в это мгновение вспомнил. Все вспомнил.
Глава 11
Я вспомнил все. Не в той последовательности, как это случилось прошлой ночью: как я последовал за Хэлом, подслушал разговор, постучал в дверь Эверетта, а все разом в какую-то долю секунды.
Меня будто чем-то ударили изнутри. Я видел перед собой лицо Эверетта и понял, что оно было необычайно похоже на лицо Гарбена. Волосы, усы были другие, но за исключением этих мелких деталей, все было один к одному. Это был Гарбен. Но ведь это невозможно, если, разумеется, я не подвинулся рассудком. То, что я видел и слышал, сплелось в один клубок с теми образами, которые плавали в моем сознании перед тем, как я пришел в себя, и на секунду я подумал, что, быть может, эти образы каким-то образом трансформировались в моем мозгу в шизоидную реальность. Но ведь Эверетт был точной копией Гарбена, тоже лицо, рост, вес, даже голос. Близнец? Двойник? Но это невозможно.