Рандеву с Валтасаром
Шрифт:
— Так лучше. — сказал Баширов, убирая пистолет. — я тлю, что твоя группа шла в Ташкент готовить террористический акт. Я даже не стану уточнять, где и когда. Все члены твоей группы убиты. Все, кроме тебя. Но для своих ты тоже убит. Мы уже передали сообщения, что на границе погибли четверо неизвестных, которые пытались прорваться в районе Пянджа. Поэтому для всех ты мертвец. Для всех, кроме меня.
Пленник нахмурился. Он чувствовал в словах говорившего силу. Он давно не беседовал с такими сильными людьми.
— Для всего мира ты убит, — продолжал Баширов, —
— Что ты хочешь? — спросил Меликов. — Не тяни.
— Ты ведь лучший специалист по террористическим актам? Мне нужно, чтобы ты один раз продемонстрировал свое мастерство. Только один раз, и, возможно, мы сохраним тебе жизнь.
— Ты хочешь, чтобы я работал на вас?! — изумился Меликов. — Ты будешь мне доверять?
— Никогда в жизни, — усмехнулся полковник, — но мы можем воспользоваться твоим опытом. И твоим мастерством.
— Зачем вам новые теракты в Ташкенте? — недоверчиво спросил Меликов. — Или вы хотите убрать Каримова? Он вас не устраивает? Стал слишком самостоятельным?
— Мышление питекантропа, — поморщился Баширов, — я думал, кроме мастерства у тебя ничего не осталось. Горный воздух прочищает мозги, и они у тебя сейчас, как у чабана.
— Значит, не Каримов, — понял Меликов, — значит, не он. Вы хотите здесь устранить Имамали Рахмонова и свалить все на нас? Хотите нашими руками?
Он увидел презрительное выражение на лице полковника и понял, что ошибся во второй раз. Меликов замолчал, прикусив разбитую губу. Он размышлял почти минуту. И неожиданно, вздрогнув, спросил:
— Я нужен вам в Москве?
— Может быть, — сказал полковник, — в любом случае мы должны договориться сегодня и здесь. Если тебя устраивают мои предложения, ты соглашаешься и летишь со мной. Получишь отсрочку от смерти. Иначе я выдам тебя таджикам, а они с тобой долго церемониться не будут. Или тебе больше нравятся узбекские тюрьмы? Если не хочешь в тюрьму… всегда можно умереть героем. Ты хочешь умереть героем?
Молчание длилось долго. Десять секунд, пятнадцать, двадцать. Наконец Меликов облизнул губы и сказал:
— Не хочу.
— Тогда будем работать, — кивнул Баширов, — и учти, что сегодня мы вылетаем в Ташкент. По дороге я тебе все объясню. Только одно непременное условие. При малейшей попытке побега ты получаешь пулю в лоб. Или в спину. Охране приказано стрелять на поражение.
— Этого ты мог бы мне не говорить. Не маленький, сам догадался.
— Тогда договорились, и учти, что с этой секунды я должен знать о тебе все, даже твои сны, чтобы в случае необходимости контролировать и их. Голубев, — крикнул Баширов кому-то, стоявшему рядом с палаткой, — можешь войти.
В палатку вошел мужчина почти двухметрового роста. Он посмотрел на Меликова долгим тяжелым взглядом. Выражение его глаз не сулило задержанному ничего хорошего.
— Голубев будет твоим напарником, — сказал полковник, — и твоим палачом, если захочешь бежать.
— Хитрый ты, — вздохнул Меликов, — я думал, ты рассчитываешь только на свой пистолет, а ты, оказывается, держал за палаткой своего громилу.
— А я привык иметь страховку, — ответил Баширов, — на всякий случай. Так удобнее жить.
МАДРИД. 9 ИЮНЯ
— Как ты мог согласиться на такую авантюру? — спросил Вейдеманис. — Ведь с самого начала было ясно, что это задача нереальная.
Они сидели в небольшом кафе на улице Сан-Мигеле, там, где были расположены небольшие латиноамериканские ресторанчики, столь любимые испанцами. Вейдеманис, прилетевший в Мадрид вчера вечером, встретился с Дронго, чтобы передать ему последние данные по проверкам, проведенным аналитической службой ФСБ.
— Почему нереальная? — усмехнулся Дронго, — в конце концов, их не так много. Всего сто сорок человек. Нужно вычислить одного или двоих. Я думаю, месяца, оставшегося до Москвы, мне хватит.
— Как это — двоих? — спросил Вейдеманис. Он пил свой любимый каппучино, тогда как Дронго неизменно заказывал чай.
— Я думаю, что у исполнителя акции должен быть помощник. Если Грейвз все-таки не приехал, значит, вместо него мог появиться кто-то другой. Кстати, можешь передать Потапову, что ФСБ в Лондоне сработало очень грубо. Англичане довольно быстро все просчитали и прислали своего наблюдателя. Теперь у нас почетный эскорт из российской контрразведки и английской разведки.
— Кого прислали? — мрачно уточнил Эдгар.
— Планнинга, кого же еще? Джеймс Планнинг, один из лучших специалистов британской разведки. Кстати, в Каишкаше мы с ним едва не стали покойниками. Какой-то идиот решил поупражняться в стрельбе. Хорошо, что Планнинг успел заметить автомат раньше, чем в нас начали стрелять. Иначе тебе пришлось бы руководить отправкой моего тела, взяв на себя организацию почетных похорон. Хотя не уверен, что они были бы в таком случае почетными.
— Столько лет тебя знаю, и всегда мне трудно понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно, — пробормотал Вейдеманис.
Они были знакомы еще с тех пор, как Вейдеманис был приговорен к смерти тяжелым онкологическим заболеванием. Дронго удалось совершить чудо, он буквально вытащил Эдгара с того света, заставив сначала его поверить в возможность благоприятного исхода, а затем зарядив этой энергией всех окружающих. Врачи совершили невозможное, они вырезали правое легкое Вейдеманису, подарив ему оставшуюся часть жизни. С тех пор он не мог кричать и громко говорить. Эдгар Вейдеманис был бывшим сотрудником Первого главного управления КГБ СССР и оказался незаменимым помощником для Дронго. Они понимали друг друга буквально с полуслова. Молчаливый, сдержанный, внешне немного флегматичный Вейдеманис и многословный, веселый, всегда неунывающий сангвиник Дронго. Очевидно, в дружбе, как и в любви, сочетание противоположностей приносит лучшие результаты.