Рандеву с «Варягом»
Шрифт:
Не ожидавшей такой реакции генерал замолчал и, пробормотав: «Варвары…» — медленно опустил голову. Видимо, до него наконец дошло, что его генеральский чин и принадлежность к «нации господ» в данный момент не имеют никакого значения.
Через некоторое время он с трудом выдавил из себя:
— Господин подполковник, что вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы вы поняли — ваше положение незавидное, у вас есть вполне реальная перспектива навсегда отправиться в края, где люди зимой любуются северным сиянием, а сама зима длится там десять месяцев из двенадцати. И ваше правительство ничем вам не сможет помочь. Более того — не захочет. Нам прекрасно известно, что если мы попробуем предъявить претензии
Но Гамильтон неожиданно уперся рогом.
— Господин подполковник, за кого вы меня принимаете? Вы грозите мне, старому солдату, не раз смотревшему в глаза смерти? Я не буду вам отвечать! Вы можете меня замучить, но я останусь верен Британии и королю!
Я ожидал чего-то подобного. Потому, сделав звонок по телефону, я стал ожидать наших спецов по «раскалыванию». Через несколько минут в кают-компанию вошел медик в белом халате с кофром в руках и сопровождавшие его двое «мышек» полковника Бережного. Они подхватили под руки удивленного генерала, с ловкостью камердинера сняли с него китель и, закатав рукав рубашки, наложили жгут. Человек в белом халате быстро и умело сделал генералу Гамильтону внутривенную инъекцию. Пока спецы придерживали на стуле трепыхавшегося британца, врач внимательно следил за его зрачками. Увидев нужные изменения, он повернулся ко мне и кивнул. Направив на британца видеокамеру на штативе и приказав «мышкам» отпустить генерала, я начал свое «интервью»:
— Ваше имя, должность и звание?
— Генерал-лейтенант Йен Гамильтон… — голос допрашиваемого был расслабленно-заторможенным.
ТАМ ЖЕ. ТРИ ЧАСА СПУСТЯ.
Генерал Гамильтон с ненавистью смотрел на экран ноутбука. Только что кончилась запись его допроса. Много интересного рассказал старый британский разведчик. Инъекция «сыворотки правды» сделала его болтливым, как сорока.
— Будьте вы прокляты! — скрипя зубами, прорычал он. — Наверное, сам дьявол придумал это мерзкое лекарство, которое вы мне вкололи? И что это за устройство, которое так хорошо сохранило изображение моего допроса и все, что было при этом сказано?
— Генерал, у нас нет времени вести с вами беседу о достижениях науки, техники и военной медицины. Теперь вы понимаете, что вам уже нет пути назад. Мы перезапишем все, что вы рассказали на допросе, на восковые валики и, если надо будет, перешлем их вашему начальству и в газеты. Кем вы тогда будете для ваших коллег? Изменником и предателем! Вы рассказали нам вполне достаточно для того, чтобы оказаться в лучшем случае в каторжной тюрьме… Если вы не согласитесь сотрудничать с нами и дальше, мы пригласим на очередной допрос с применением уже знакомого вам лекарства несколько иностранных журналистов. Лучше всего немецких. Тут до Циндао рукой подать. Не надо вам объяснять, что сейчас каждый второй журналист в зоне боевых действий — кадровый разведчик. Они незамедлительно распечатают материал о вашей поимке и вашем допросе во всех газетах мира. Вас в Британии станут ненавидеть и презирать. И ваше чучело будут сжигать вместе с чучелом Гая Фокса. Вы хотите этого?
Генерал был унижен и уничтожен. По его бледному лицу ручьями тек пот. Находившийся рядом во время допроса военврач внимательно посмотрел на Гамильтона и озабоченно стал рыться в своем кофре. Но генерал сумел справиться с собой. Достав здоровой рукой из кармана кителя платок, он вытер лицо. Потом, с ненавистью взглянув на меня, сказал:
— Вы не оставили мне выбора. Я понимаю, что проиграл. Я готов с вами сотрудничать. Спрашивайте, я отвечу… Только не надо больше этого дьявольского лекарства и не надо журналистов…
— Проиграли не только вы, — я закрыл крышку ноутбука, — проиграла вся ваша Британия со своими вечными заумными подленькими комбинациями. Мой вам совет — никогда не садитесь играть в покер с тем, кто знает, какие карты у вас в руках…
14 (1) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, 22:55.
ЛИТЕРНЫЙ ПОЕЗД, ЮЖНОМАНЬЧЖУРСКАЯ ВЕТКА КВЖД.
НЕ ДОЕЗЖАЯ РЕКИ ШАХЭ.
Старший лейтенант (поручик) СПН ГРУ Николай Арсеньевич Бесоев.
— Товарищ старший лейтенант, товарищ старший лейтенант! Проснитесь, тревога! — Я думал, что мне все это снится, а оказалось — явь, и сержант Еремин, помощник начальника караула, трясет меня за плечо. Вот черт, только глаза закрыл. Смотрю на часы — без пяти одиннадцать, почти два часа давил на массу, а будто только-только глаза закрыл.
Сую ноги в сапоги:
— Ну что там у вас?
— Предупреждение от воздушного разведчика, товарищ старший лейтенант, они впереди наблюдают концентрацию конных банд, — сержант мотнул головой куда-то в сторону салон-вагона. — Товарищ майор приказал объявить тревогу…
— Ясненько! — На автомате я застегнул воротничок, подтянул ремень, нацепил на голову кепи. Кажется, все в порядке, теперь «ксюху» на плечо. — Пошли, сержант!
В салон-вагоне, который наша команда использовала как штаб, было уже полно народу. Руководил всем этим бедламом лично майор Османов. Кроме него присутствовали каперанг Эбергард, ротмистр Познанский, а также почти вся наша делегация, даже доктор Сидякина и журналистка с «Красной звезды». На столе была расстелена принесенная ротмистром подробная карта-схема ЮМЖД. Говорили все, кто во что горазд, от голосов стоял гул, похожий на шум пчелиного улья. И вроде бы совсем немного народу, а какой эффект. Последней, уже после меня, в штабе появилась полковник Антонова, после чего настала гробовая тишина.
— Ну, — полковник обвела взглядом собравшихся, — докладывайте, Мехмед Ибрагимович.
— Гм?.. — Майор взглядом показал на растерянного жандармского ротмистра. Будешь тут растерянным, когда вроде бы солидные люди среди ночи срываются с места и начинают изображать из себя пациентов желтого дома.
— Докладывайте, — полковник Антонова перевела взгляд на скромно стоящего у стены капитана 1-го ранга Эбергарда. — Андрей Августович, кажется, дело серьезное, так что будьте любезны, введите господина ротмистра в курс дела по полной программе, чтоб потом не было недоразумений.
— Будет сделано, уважаемая Нина Викторовна, — Эбергард изобразил полукивок-полупоклон. — Отойдемте, господин ротмистр, в сторонку, я вас в двух словах ознакомлю, так сказать, с диспозицией.
Пока будущий адмирал российского флота вполголоса объяснял жандарму наше происхождение и предысторию всего происходящего, майор также вполголоса сообщил Нине Викторовне о том, что с самолета-разведчика, совершающего регулярный облет КВЖД, была засечена концентрация конных банд хунхузов южнее Мукдена. Русской кавалерией эти отряды быть никак не могли, поскольку двигались не с севера на юг, как перебрасываемые к Дальнему части корпуса генерала Штакельберга, а собирались в районе, центром которого был мост через реку Шахэ. А до того моста, точнее до безымянного разъезда, примерно в версте перед ним, осталось ехать чуть меньше часа.