Рандеву
Шрифт:
— То есть Петер Вандам до сих пор в бегах? И те… те люди, о которых ты говорила, до сих пор его ищут?
— Этого я не знаю. Думаю, что нет. Иначе они давно бы его нашли, и мы бы это заметили.
Мы замолчали. Бетти поднялась, потом снова села. Она делала такое движение уже во второй раз. Как будто не хотела здесь находиться. Как будто хотела уйти, но что-то ее удерживало. Я испугалась, что Бетти больше ничего мне не расскажет. Но я еще не все узнала.
— А что же натворили парни?
— Об этом мне не хотелось бы говорить.
— Все так плохо?
Она посмотрела
— Это полностью зависит от того, что именно ты считаешь плохим.
Я прижала руки к груди.
— Не знаю, что именно я считаю плохим… Думаю, что насилие.
— Я ведь тоже не все знаю, — Бетти снова встала и переминалась с ноги на ногу, — но знаю точно, что сейчас его команда на верном пути. Они много работают. Кто их возьмет легально на работу? Ее здесь не так уж много, поэтому у человека, имеющего судимость, нет шансов. Петер дал им такую возможность. Это похвально.
— А они что натворили?
Бетти тяжело вздохнула.
— Угон машин, разбойные нападения, наркотики и тому подобное.
Разбойные нападения… Кровь отхлынула у меня от лица. Мог бы Мишель… нет…
— Разбойные нападения… звучит довольно серьезно, — сказала я хрипло. — Работает… или работал у нас кто-нибудь из тех, кто был в этом замешан? Не знаешь?
Она покачала головой.
— Единственное, что мне известно, парни почти все сидели. Но кто и за что, я не знаю. Петер помог им, и сейчас они очень много работают. Понимаешь теперь, как трудно мне об этом рассказывать? Да я язык себе готова откусить за то, что начала этот разговор, особенно сейчас, когда вижу твою реакцию. Петер старается сам жить честно и помогает другим. Это же просто здорово, правда?
В ее голосе послышалось сожаление. Я сидела молча.
— Теперь, когда я тебе проболталась, у тебя изменится к ним отношение, да?
— Не знаю… Наверное.
Бетти опустила глаза.
— Надо было мне держать язык за зубами.
— Я очень благодарна тебе за то, что ты мне рассказала. Теперь я имею представление о том, что происходит.
Я попыталась посмотреть Бетти в глаза. Она их отвела.
— Я не стану злоупотреблять этой информацией, Бетти. Не волнуйся.
Петер в роли жертвы. Это не укладывалось в моей голове. А Петер в роли святого — нечто вроде директора реабилитационного центра — тем более.
Уголовник, связанный с преступным миром. Пособник террористов. Он помогал торговцам оружием и наркотиками. Кто знает, сколько людей погибло из-за того, что Петер брал эти грязные деньги. У меня на руках оказался козырной туз.
Когда Эрик узнает, что собрался создавать предприятие с уголовником и рисковать финансовым благополучием семьи по просьбе пособника террористов, их дружбе придет конец.
40
Когнитивный диссонанс — понятие, известное прежде всего в маркетинге. Оно означает сожаление потребителей после того, как они сделали покупку. Смысл его сводится к следующему: положительные эмоции у человека возникают при подтверждении ожиданий и воплощении планов. (Неважно, что этот телевизор такой энергоемкий,
Когнитивный диссонанс на потребительском рынке не обязателен. В обычной жизни он бывает достаточно часто. Никому не хочется признавать тот факт, что принятое решение оказалось неверным.
— Петер преступник.
Эрик взглянул на меня поверх бокала с вином.
— Преступник?
— Сегодня я была у Бетти. Заходила на чашку кофе. Она рассказала мне, каким образом Петер оказался в этих краях.
— С чего ты вдруг пошла к Бетти? Мне показалось, что она не годится тебе в подружки.
— А у меня есть из кого выбирать? У нас ведь так мало знакомых… Я заходила, чтобы узнать, как устроен бизнес ее частной гостиницы. Она дала мне телефон и адрес посредников, которые сводят вместе владельцев таких предприятий и желающих отдохнуть. Их с Тео интересуют прежде всего англичане. Через этих посредников они заполучили большинство своих постояльцев.
— Ну и при чем тут Петер?
— Бетти просто спросила, рассказывал ли нам Петер о своем прошлом. Я ответила, что нет, тогда она меня просветила. Я ужасно испугалась.
Эрик поставил бокал на столик рядом со скамейкой. Обеспокоенным он не выглядел.
— И что же рассказала Бетти?
— Что Петер удрал из Бельгии. Что он занимался нелегальными перевозками оружия и наркотиков для ЭТА.
Глаза у Эрика чуть не вылезли на лоб. Я решила добавить подробностей.
— Потом люди из ЭТА убили сотрудника его транспортной компании, потому что решили, что он продавал информацию другим преступникам. И этот человек был не единственным, кто погиб от их рук. А Петер сбежал во Францию.
— Это Бетти тебе сказала?
Я кивнула.
— Да. Зачем ей врать?
Эрик взял бокал и сделал глоток вина. Я поерзала на стуле. Его безразличие было мне непонятно.
— Эрик! Его ищут люди из ЭТА! Человека, работающего у нас в доме, ищут террористы. А парни, которые тоже у нас работают, сидели в тюрьме. Ты считаешь, что это нормально?
— Мне кажется, Бетти говорит что-то не то. И точно кое-что преувеличивает.
— А мне не кажется. Такое нарочно не придумаешь.
Повисло молчание. Казалось, Эрик что-то обдумывал. Потом он разомкнул уста.
— Петер рассказал мне о своем прошлом по-другому. В интерпретации Бетти больше черной краски.
Я изумилась:
— Ты все знал и ничего мне не сказал?
— Да.
— Почему?
— Потому что ты бы забеспокоилась. У Петера есть прошлое. Но это действительно прошлое.
— А ты знал, что его парни виновны в разбойных нападениях?
— Так сказала Бетти?
Я кивнула.
Эрик засопел.
— Некоторые из них действительно это делали. Очень давно. Здесь много причин — наркотики, одиночество, чувство, что ты никому не нужен… Люди вдали от родного дома, без будущего. Грехи юности.