Рандеву
Шрифт:
— Симона, я не сделаю тебе ничего плохого… Я…
Я пыталась вырваться.
— Погоди…
Не отпуская моей руки, Петер достал из заднего кармана брюк банкноты по 50 и 100 евро.
Целую пачку. Он сунул деньги в мою мокрую руку и сжал мои пальцы в кулак. Такой вот богатый дядюшка, который хочет осчастливить любимую племянницу. Я в недоумении смотрела на деньги. Их было много. Судя по всему, Петер вернул мне все, что я заплатила ему за эти недели.
— Спрячь, — сказал Петер. — Это твои деньги. Ваши деньги.
Я попробовала сглотнуть слюну, но сердце до сих пор стояло в горле. Он снова сделал что-то непонятное. В ушах у меня шумело.
— Я не понимаю…
Петер посмотрел на меня так, что, будь ситуация другой, я назвала бы этот взгляд беспомощным, но сейчас я ни в чем не была уверена. Кроме одного — я не хотела садиться в его машину. Слишком рискованно. Он может тут же задушить меня и бросить труп где-нибудь в лесу. Спрячет в овраге, и все.
Петер Вандам меня шантажировал. Он преступник, имеющий связи с террористами. Сегодня он меня выследил. По крайней мере час ждал на улице.
А может быть, он случайно заметил нашу машину? Нет. Он ведь вернул мне деньги. Эта встреча была спланирована.
Я ощущала себя жертвой, которая была не в состоянии ни убежать, ни сопротивляться.
Петер опустил глаза. Наконец он заговорил.
— Симона… Прости меня. Я зашел слишком далеко. Я много думал об этом и понял, что был неправ. Я должен попросить у тебя прощения.
Порывы ветра терзали мою куртку и трепали волосы.
Петер быстро огляделся.
— Смотри, вон кафе. Туда ты тоже не решишься пойти? Ты боишься идти со мной в кафе? Я ничего тебе не сделаю. Правда, ничего.
Я проследила за его взглядом. На противоположной стороне дороги действительно было небольшое кафе.
— Хорошо, пойдем, — неуверенно согласилась я.
Петер отпустил мою руку. Мы перешли улицу. Он открыл мне дверь.
Внутри было очень тепло. Паркетный пол. Несколько квадратных металлических столиков. На темных столешницах краснели блестящие пепельницы и вазочки с искусственными цветами.
На стене рядом с баром — дартс. Кроме нас посетителей в этом заведении не было. Петер подвел меня к столику, стоящему вдали от окна, как будто не хотел, чтобы нас видели вместе.
Я села на краешек стула. В зале появился официант в белой форменной куртке и вязаном жилете.
— Чай, кофе? Или что-нибудь покрепче? — спросил меня Петер.
— Чай.
Он заказал мне чай, а себе кофе и попросил меню. Я мельком посмотрела на часы. Без десяти двенадцать. Дома уже должны садиться за стол. Лоток с печеным картофелем, брокколи и мясным рулетом стоял в духовке. Все было готово, оставалось только разогреть.
— Пересчитай, — Петер кивнул на карман моей куртки. — Там все, что ты мне заплатила.
Я отрицательно помотала головой и поглубже затолкала деньги. Сняла куртку и повесила ее на спинку стула. Пусть просохнет. Петер положил свою коричневую кожанку на стул рядом с собой.
Он тяжело вздохнул.
— Прости меня, — голос его звучал мягко, если не сказать задушевно. —
На Мишеля?
— До Клаудии у меня была подруга. Мы познакомились здесь, почти сразу после того как я приехал. Я был один, она тоже… Мы решили жить вместе. Она стала для меня всем.
Петер потер лоб.
— Я купил дом, в котором сейчас живу. Мы вместе делали ремонт.
Официант принес заказ. Положил на стол меню.
— Что-нибудь хочешь?
— Нет.
Петер заказал омлет с салатом и продолжил:
— А потом я узнал, что у нее была связь с одним парнем, который приходил к нам работать. Молодой такой парень. Лет на десять моложе, чем я. Дальше — больше. Она уехала с ним в Испанию, чтобы открыть там кафе. Когда я узнал об этом, напился до зеленых чертей. Я остался один. Чувствовал себя раздавленным. Очень тяжело было. Даже хотел свести счеты с жизнью. У меня уже имелась за спиной скверная история, и вынести еще одну было бы невозможно.
Я молчала.
— Симона, ты очень на нее похожа. Когда я впервые тебя увидел, даже испугался. Ты здесь ни при чем. Ты ведь не она. Это все мое воображение. Я очень много о тебе думал, а когда утром после вечеринки увидел тебя с Мишелем, на меня нахлынули воспоминания. Не сразу, конечно. Позже. Я снова пережил ту свою трагедию. Все то, о чем я уже почти забыл, нахлынуло на меня снова. Я злился все сильнее. На Мишеля. На тебя. На себя. Но дело не в этом. Я хочу, чтобы ты знала, что ты тут ни при чем. Я сделал больно тебе, но на самом деле хотел наказать Веронику.
От чашки поднимался пар. Я даже не подумала о том, что нужно опустить в нее пакетик чая. Пить не хотелось.
— Знаешь, — продолжал Петер, при этом он запинался так, что мне стоило определенных усилий понимать его. — Эрик классный парень. Он мне очень нравится. Семья для него — это все. Он очень для вас старается. А когда я увидел, как ты и Мишель…
Петер отвел взгляд. Я молчала.
— Неважно… В общем, все это должно закончиться. Получается, что я залезаю к Эрику в карман, а мне вовсе не хочется так поступать. Все просто. Сейчас мне трудно. В этом, собственно, и проблема. И это только моя проблема.
Я не знала, что на все это сказать. Петер протянул через стол руку. Я свою убрала. По его лицу пробежала тень.
— Не бойся, я оставлю тебя в покое. В этих местах можно неплохо жить. Возможно, сейчас тебе так не кажется… Подумай хорошенько еще раз. Постарайся меня понять. Мне очень жаль. На самом деле очень жаль.
Петер смотрел на меня так честно, что я готова была поверить в эту галиматью.
— Эрик сказал, что ты хочешь вернуться в Голландию. Боюсь, что это моя вина. Я уверен, что, не будь всей этой истории, тебе понравился бы здешний климат и все остальное тоже. Дом у вас чудесный… В общем, подумай еще раз.