Рандолевый катран
Шрифт:
– Где она? – встрепенулся Чугуев.
– Пойдёмте! – Волконский пошёл первым. Чугуев шёл следом. При новом хозяине в пансионате ничего не изменилось. Чугуев одобрительно кивнул. Для чего менять хорошо отлаженный механизм перекачки денег из отдыхающих?
Нину Петровну разместили в номере, где когда-то "отдыхал" бывший мэр Мискин.
Когда мужчины вошли внутрь, увидели интересную картину. Нина Петровна, привстав с инвалидной коляски, что-то писала на листке бумаги, положенный на подставленную спину Никиты. Никола стоял чуть
Волконская попыталась подмигнуть мужу, но получилось так, будто она кокетливо закрывает и открывает глаз. Александру Андреевичу это понравилось. Дело идёт на поправку! Может, обойдёмся без этого дурацкого купания?
На листке бумаги корявыми линиями была нарисована неправильная звезда, перечёркнутая крест-накрест.
Волконский посмотрел на Чугуева. Тот, понял, кивнул.
Отужинав, все разбрелись по номерам. Как и в прошлый раз, никто не желал спать. Но и разговаривать тоже было не о чем.
– Дурдом! – громко и явственно в тишине прозвучал голос Никиты.
– Почему?
– Мы столько времени не виделись, а поговорить не о чем!
– Так давай, Никита, рассказывай! – сказал Никола.
– А что рассказывать-то? – спросил Никита без энтузиазма. Хвастать он не хотел, а другой темы просто не знал.
В абсолютной тишине дождались звонка будильника.
Одновременно распахнулась дверь номера.
– Пора, лежебоки! – выкрикнул Паша, включив свет.
Мужчины одновременно повернули головы и увидели самого Бурого! Он словно сошёл с обложки глянцевого журнала, с бычьей шеей и мощными ногами, бедренные мышцы угадывались под спортивными брюками. На правом бицепсе Паши повисла Ленка с животом!
– Ты чего очки нацепил? Готовишься к заплыву? – спросил Никита, увидев пластиковые очки на резинке вокруг головы Паши.
– Никитос! Я не посмотрю, что ты наш хозяин! – сказал улыбающийся Паша. Он показал оба ряда мощных зубов.
– Здорово, футболист! – сказал Никола, пожимая руку Паши.
– Привет, колхозник! Между прочим, больше всего по тебе скучал!
– сказал Паша, похлопывая Николу по плечам.
– А обо мне, Паша? – спросил Чугуев.
– Леонид Аркадьевич! О тебе не скучал, ты как живой всё время рядом был! Рядом бегал, в ухо шептал, чё сказать надо!
– Как тренер прямо! – сказал Никита.
– Больше тренера! Жизненный наставник! – высказался Паша.
– О! Да ты растёшь, Паша! – заметил Никита.
– Ну! Только вширь! – улыбнулся Павел.
Все, включая Лену, рассмеялись.
Паша дёрнул плечом.
– Паша! Они просто радуются встрече с тобой! – сказала Лена.
– Точно?
Мужчины дружно закивали.
– Она тоже, того? – спросил Никола, глядя на Лену.
– Конечно! – сказал Чугуев. – Нам только не хватает купания беременной женщины!
– Ни в коем случае! – хором поддержали его Никита с Николаем. – Хватит одних мужиков!
– Я буду купаться! –
– Не обязательно, – неожиданно для всех раздался голос Волконского. – Я искупаюсь за вас, Елена Софроновна!
Паша огляделся по сторонам. Он не привык к отчеству жены. Затем догадался, что Волконский имеет в виду Ленку.
– Я буду купаться! – повторила Лена.
– На такой случай я вызвал бригаду акушеров, – сказал Волконский.
Нина Петровна, сидя в своей коляске, кивнула.
– Ну? Собрались, поехали?
– Голому собраться, поясок подвязать! – сказал Никола.
Когда шумная ватага спустилась, Валентина покатила коляску-трансформер по лестнице вниз. Колёса бесшумно поднимались и опускались на осях, держа пациентку в одном положении.
Неожиданно из коридора на втором этаже к ним подошёл несколько помятый мужичок. Краем глаза Валя заметила какое-то движение в сторону хозяйки. Валентина поставила каталку на тормоз, с разворота вытянутой вперёд ногой подбила колени мужичку, уронив его на пол. В следующий момент она оказалась верхом на Мискине.
– Чего хочешь? – спросила Валя, держа наготове кулак.
– Я? – опешил Андрей Васильевич. – Ищу Никиту. А вас я знать не знаю.
– Кто ты такой?
Нина Петровна что-то промычала.
– Что говоришь, хозяюшка? – Валя мигом оставила мужичка, оказавшись рядом с Волконской.
Нина Петровна качнула головой. На её лбу выступили капли пота. Похоже, нечленораздельное мычание далось ей с трудом. Но Валя была рада и этому! Ещё бы, немецкий нейрохирург сказал, что у пациентки полная моторная и сенсорная афазия. То есть, ни говорить, ни различать слова она не может! Что сенсорная афазия уже прошла, Валя заметила. Теперь, дело за моторной!
– Эрнст Брунович! А когда она будет ходить, и так далее? – спросила Валентина, ещё тогда, в Германии.
– Это зависит от резервов её головного мозга! – ответил врач на чистом русском.
Вот они и раскрываются, резервы-то!
– А ты сам кто? – спросила Валя у помятого мужичка.
– Я вообще-то хозяин "Катрана". Если что, – сказал Мискин, отряхнув помятый пиджак.
– Ну, извини. Я только выполняла свои обязанности.
– Где Никита?
Валентина посмотрела на хозяина пансионата. Он не шатался, не размазывал пьяных соплей, то есть совсем не соответствовал тому, что о нём рассказывали.
Ещё бы! Андрей Васильевич мучался целый вечер, глядя на полутора литровую бутыль "Вискаря". И хотелось, и кололось! И срасталось, и рвалось!
Не выдержав пыток, он пошёл на поиски друзей. Никиту, кстати, он хотел видеть меньше всего. Паша так же мало тянул на хорошего собутыльника. Больше Мискину нравился мужичок в телогрейке. Незатейливый, свой в доску. С таким можно выпить, беззаботно потрепаться, многозначительно помолчать.
– Баре купаться изволят! – сказала Валентина, настраивая коляску.