Раненая гордость
Шрифт:
Возвращаясь домой, она встретила Рене, женщины радушно поздоровались и приветливо улыбнулись друг другу. А поскольку Джессику весь день не оставляли мысли о Нетти, девушка подошла к телефону и набрала номер своих платных конюшен в Англии.
— Мэри? — спросила она, когда кто-то снял трубку.
— Она самая.
— Это Джессика Френсис. Я во Франции. Как там поживает моя Нетти?
— Лучше не бывает, — заверила Мэри. — Конечно, избаловалась до смерти и тоскует по своей мамочке, а все остальное замечательно.
Слова «тоскует
— Запиши на всякий случай мой телефон. Если понадобится, позвонишь, — попросила Джесс. Потом еще минуту-другую поболтала с подругой и повесила трубку, понимая, что съездить-то на пару дней в Англию повидаться с Нетти она может, но ни за что не возвратится в дом, который делила с отцом.
Поднявшись в свою комнату, Джесс начала переодеваться к обеду, продолжая думать об отношении к отцу и испытывая чувство освобождения. И вдруг стало ясно — с прошлым покончено навсегда. Пути назад нет. Теперь Джесс знала: что бы ни случилось, в свой старый дом она уже не вернется. Она осознала, что сама меняется в лучшую сторону. И ей новое состояние понравилось. Но тут в ее комнате зазвонил телефон.
Джессика с испугом уставилась на аппарат. Может, это опять Лилиан? Джессика сняла трубку.
— Алло, — сказала она, чувствуя, как образ положительной, уверенной в себе женщины рассыпается в прах.
— Джесс, вы имели хорошую неделю? — зазвучал приятный баритон.
У нее захватило дух.
— Ох… да, — заикаясь, ответила она.
— Ничто вас не беспокоило?
— Нет. Ничто. — Хотелось сказать что-нибудь солидное, соответствующее ее новой роли, но ничего не приходило в голову.
— С лошадьми все хорошо?
— Да. Да, конечно… — Слова не желали произноситься.
— Тогда не буду задерживать вас.
Ее мозги лихорадочно крутились.
— Вы приедете завтра? — торопливо спросила она.
Последовало молчание. Затем Шарль спросил:
— А вы желаете видеть меня? — И Джессика ужасно смутилась, словно просила его приехать.
— Нет, — резко ответила она. Какого черта ей понадобилось задавать этот дурацкий вопрос? Она мучительно боролась со смущением, не зная, как взять обратно свое отрывистое «нет», пока Шарль размышлял, стоит ли ему уезжать из Парижа.
Кажется, он решил, все же не стоит, и наконец ответил:
— Тогда, если у вас нет проблем, я буду оставаться в Париже. О'ревуар, Джесс.
— Пока, — ответила она и положила трубку, чувствуя себя неуклюжей и неловкой, но в то же время радуясь, что не увидит деверя в эти выходные.
Вновь обретенная уверенность в себе частично вернулась лишь в понедельник. В четверг Джессика снова съездила в город, а в пятницу добралась-таки до Национальной школы конного спорта и с замиранием сердца следила, как курсанты занимались выездкой своих великолепных лошадей.
Вечером она с удовольствием вспоминала увиденное на ипподроме. Но как только Джессика встала, чтобы принять ванну и переодеться к обеду, мысли о лошадях разом вылетели из головы. Она тревожно уставилась на телефон. Неделю назад Шарль позвонил именно в это время. Может, позвонит и сегодня? Что, если Каран снова спросит, желает ли она его приезда. Честно говоря, она сама не знала, хочет видеть деверя или нет.
Джессика переоделась. Шарль не звонил. Не позвонил он и во время обеда. Вернувшись в свою комнату, Джесс уже знала — сегодня звонка не будет. Да и с какой стати он должен предупреждать о своем приезде конюха? Это его дом, Каран мог приезжать сюда когда угодно. К тому же, припомнила Джесс, в прошлую пятницу Шарль соблаговолил сказать, что если лошади здоровы, то он больше не станет ее задерживать. Стало быть, он хотел знать, все ли в порядке с Сэнди и Адмиралом…
В эту ночь Джессика спала плохо. Утром поднялась ни свет ни заря, приняла душ и второпях, словно пыталась спастись бегством от преследовавших неприятных мыслей, спустилась в столовую. Там на скорую руку позавтракала и быстро одолела расстояние, отделявшее ее от конюшни.
И Сэнди, и Адмирал, существа добродушные, обрадовались ей. Впрочем, Джесс всегда была им рада тоже, погладила, похлопала, протянула каждому по яблоку, но впервые ощутила — общение с лошадьми не приносит желанного успокоения.
Часто Джессика брала с собой на прогулку обеих лошадей и по очереди занималась с каждой, но в то утро ее переполняла какая-то беспокойная энергия. Она лихорадочно переделала всю тяжелую подсобную работу, а затем принялась седлать Сэнди, решив вернуться за Адмиралом потом.
Когда копыто Сэнди угодило в кротовью нору, Джессика находилась в двух милях от дома и думала о чем угодно, только не о верховой езде. Она пулей вылетела из седла. Сидя на земле, Джесс недоверчиво таращилась на Сэнди и с досадой посмеивалась над своим приключением. Но больше всего ее удивило, когда всегда благонравная и послушная Сэнди, то ли решив поиграть, то ли подумав, что чем скорее она вернется домой, тем скорее ее накормят, не спеша потрусила прочь.
— Вот тебе раз! — воскликнула Джессика, беспомощно глядя вслед кобыле, которая рысью поскакала к конюшне.
Надо было вставать с земли и отправляться в двухмильное путешествие. Тут Джессика услышала над головой гул маленького самолетика. Несколько секунд Джесс смотрела в небо, но внезапно, видимо после приступа лихорадочной энергии, ее разморило. Вместо того чтобы встать, она улеглась навзничь, словно всему телу передалась царившая вокруг безмятежность. Кроме того, она могла держать пари: как только Сэнди вернется в конюшню одна, либо Анри, либо Максим примчатся сюда узнать, что случилось с всадницей.