Раненое сердце демона
Шрифт:
Но сегодня я проснулась раньше, чем достигла пика. На кой черт, спрашивается?! Полежала без сна, глядя, как в комнату прокрадывается серый рассвет. А еще говорят, что наложницы дрыхнут до обеда! Вот, еще одно доказательство, что мне в гареме не место. Выгоните, пожалуйста.
Тело ныло, не получив желанной разрядки. Как же хорошо было быть девственницей и человеком! Теперь постоянно думаю о сексе, нимфоманка, да и только. Говорят, это сказывается демоническая кровь, но от понимания не легче. Секса безумно хочется! Но – только с Сагиром, будь
Рука нырнула под одеяло. Я стрельнула глазками по сторонам, словно он мог выскочить из-под кровати с торжествующим криком, довольный, что поймал Лиару на горячем. Очень горячем. И влажном. Пальчики скользнули туда, где их так ждали. М-м-м! Фантазия понеслась вскачь, продолжая сценарий недосмотренного сна.
Много времени не потребовалось.
– Сааагииир! – сорвалось с губ.
Пришлось прикусить кисть второй руки. Я отдалась наслаждению, изогнувшись и задрожав. Проклятый даон, чтоб его!
Довольная, спрыгнула с постели, привела себя в порядок и отправилась на разведку. Ну не в спальне же мне сидеть целыми днями, в самом деле! Подумают еще, что я их боюсь!
Дом был очень красивым. Отделка не такая вычурная, как в замке Кассара, но по мне так даже более красивая. Там чувствовалось стремление задавить ценой и помпой, а тут явно делалось под вкус хозяев, для красоты и уюта.
Ноги привели на кухню. Огромная, как танцевальный зал, с очагом в центре, который так жарко полыхал, что девушки, которые носились по ней, то и дело вытирали пот с лица. Вдоль стен стояли столы, на которых чистили, резали, рубили, отбивали и еще черт знает что делали. На прямоугольниках, что шли в стороны от очага, жарилось, парилось, шкворчало и исходило паром что-то вкусное.
Ароматы, витающие в воздухе, наполнили рот слюной. Впервые за долгое время почувствовала, что основательно проголодалось. В замке отца аппетит у меня полностью отсутствовал. А сейчас готова была своровать пирожок прямо из печки и жадно схомячить на месте.
– Доброго утречка, госпожа! – голос отвлек меня от голодных мыслей.
Знакомый, кстати, голос.
Обернулась и ахнула.
– Риу!
– Я, госпожа, - она улыбнулась.
– Какая я тебе госпожа, - рассмеялась.
– А кто же вы? – она хитро прищурилась. – Дочь Повелителя, сама Лиара, завоеванная господином Сагиром, стало быть, госпожа.
– Я тут на птичьих правах, - развела руками. – Кормить приходится, а толку от меня никакого! Женой нельзя, наложницей сама не стану, так что сплошное недоразумение, а не госпожа.
– Это уж вам решать, кем тут быть, - старуха усмехнулась. – Но вы уж точно не служанка.
– Тогда кто?
– Счастье господина, - она подмигнула мне.
– А о женах я вам так скажу, - понизили голос. – Раз правила написаны, то их можно переписать. Поняли меня?
– Да, - я кивнула. – Но сейчас меня куда больше интересуют твои пирожки – запах с ума сводит! Если накормишь ими Лиару, то я тебе помогу готовить, хорошо?
– Что вы госпожа! – Риу
Сагир
Учитель, которого нанял отец, когда мне исполнилось три года, учил всему играючи. Благодаря этому я не ненавидел учебу, как многие дети даонов, изыскивая любые возможности, чтобы отлынивать от нее. Я учился с удовольствием, внимая каждому слову наставника. Именно он приохотил меня, совсем еще мальчишку, к настольным играм.
Их обожала мать и презирал отец – по-моему, он клеймил плохим все, чему она уделяла внимание, игнорируя мужа – явно с удовольствием не замечая его в упор. Освоив некоторые из них, я пожелал играть с ней. Матушка изогнула бровь, хмыкнула и указала мне на стул у огромного игрального стола.
Через час она разгромила меня в пух и прах и обозвала точной копией отца, «такого тупого, что им гвозди забивать можно!» До ночи я сидел на верхушках башен и утирал бегущие по щекам слезы обиды. А потом вытер сопли, нашел учителя и потребовал научить играть достойно.
Ушло несколько лет, чтобы освоить все премудрости, уловки и научиться разрабатывать стратегии. Заодно проштудировать учебные книги – в том числе те, на полях которых стояли пометки материнской рукой – на страницах, где они имелись, я задерживался надолго, размышляя и делая свои заметки.
А потом настал тот день, когда я снова подошел к матери, сидящей за игрой – как всегда долгими вечерами. Она окинула меня взглядом и снова указала на стул. В процессе игры в ее глазах появился азарт и то, что я хотел бы, но опасался пока что счесть за интерес к сыну. Долгая игра закончилась ничьей. Но для меня это была победа – грандиознейшая.
– Тренируйся, - сказала матушка, не обронив и слова похвалы. – У тебя мои мозги. Будешь развивать их, многого добьешься. – Она усмехнулась с горечью. – Ведь ты мужчина, перед тобой все пути открыты.
– Благодарю. – Откликнулся почтительно.
– Но и о теле не забывай, - она подошла ко мне и пощупала бицепсы. – Как бы ты ни был умен, в бою потребуется сила, ловкость и выносливость.
– Учитель доволен моими успехами в спорте, - похвастался я, уязвленный ее замечанием.
– Доволен – отвратительное слово! – мать повысила голос. – Ты должен быть недоволен! Всегда! Запомни это, сын. Лишь неудовлетворенность достигнутым приводит даонов на вершину, их ненасытность! Никогда, запиши это себе на лбу, Сагир, никогда не останавливайся! Начнешь почивать на лаврах – умрешь!
– Понял, матушка. – Я замер, обратившись в слух.
Она впервые говорила со мной, как с равным, словно только сейчас на самом деле заметила отпрыска.
– Я родила тебя не для того, чтобы ты стал такой посредственностью, как твой папаша, - она презрительно скривилась. – Тебя ждут великие дела, сын! Ибо в тебе течет кровь моего великого рода!