Раньше умрешь, раньше взойдешь
Шрифт:
Я обернулась на Барнабасу и Накиту.
— Почему я не умею так делать? Черт побери, он мог уйти в любой момент после того, как получил свой меч. Почему он этого не сделал?
— Ты так можешь, — заметила быстро пришедшая в себя Накита.
— Ты просто не знаешь как, — добавил Барнабас.
Рядом неожиданно вскрикнула Грейс:
— Получилось! Получилось! — звенела она.
Я ангел Грейс, посланник Неба, Следить за Полом я должна. Он ускользнул и мне пора, Я улетаю, всем пока.И также
Раздраженная, я с отвращением засунула свой амулет под промокшую футболку.
— Разве к подобным вещам не прилагается инструкция? — проворчала я.
Хотя одно, несомненно, было хорошо — если Грейс наблюдает за Полом, значит, она не наблюдает за мной.
Барнабас вздрогнул, в свете фонаря мелькнули его крылья.
— Мы улетаем? — спросила я, он кивнул, оборачивая крылья вокруг меня. — А как же мой папа?
Никто не ответил. Я обернулась к Наките и заметила ее плотно сжатые губы. Я мысленно вернулась к тому моменту, когда они выходили из дома — они спорили.
— Что насчет моего папы? — громче повторила я свой вопрос.
Барнабас взял меня за руку и привлек к себе.
— Он на диване, смотрит телевизор.
Он пах мокрыми крыльями, и я оттолкнула его руку.
— Что ты сделал с моим папой? — обвиняюще проговорила я, и он покраснел.
— Ничего! — воскликнул он. — Полетели. Я могу высушить тебя в полете.
Я не двигалась. Он посмотрел на Накиту, взглядом приказав ей молчать, и она перевела дыхание.
— Хорошо, хорошо, — сдался он. — Я просто вложил ему воспоминания, что вы уже спите. Я не могу оставить вас с Накитой здесь, и не могу надолго оставлять Шу. С твоим отцом все будет в порядке. Может, поднимемся над тучами, где нет дождя, пожалуйста?
Из тени темных крыльев доносилось ворчание Накиты о том, что она могла бы гораздо лучше справиться с обработкой моего отца.
Дождевая вода струилась по моему лицу, и я подумала — что, если Пол был прав? Я могла назвать ему имя Шу, и покончить со всем этим. Не считая того, что Шу провел бы остаток своей очаровательной жизни, причиняя всем увечья. И, что еще важнее, я бы предала доверие Накиты.
Поколебавшись, я взглянула на Барнабаса. Капли дождя стекали с концов его слипшихся волос, он молчал, вопросительно изогнув свои тонкие брови. Меня озарило — он намеренно увлек Накиту в дом, чтобы я сделала то, что сделала. Он дал мне возможность рассказать Полу о том, кем мы были.
И когда я улыбнулась и кивнула ему, его облегчение было очевидным. Он не хотел, чтобы я это делала, но он дал мне шанс. Вроде как для того, чтобы я почувствовала себя хорошо. Как если бы я, наконец, сделала что-то правильное.
Накита переводила взгляд с меня на него и обратно, понимая, что между нами проскользнуло что-то недосказанное, но не зная, что именно.
— Так мы летим? — медленно спросила она.
— Конечно, — сказала я, и Накита улыбнулась.
Я верила в выбор, но дать Шу ангела-хранителя — это был не выбор. Это был уход от решения проблемы.
Глава 7
Сидя под окнами Шу на карачках, я была рада тому, что мое физическое тело отсутствует, иначе колени просто бы отвалились. Я выпрямилась и, уткнувшись в окно, увидела аккуратно заправленную кровать. Рядом со мной стоял Барнабас, наблюдающий за Шу немигающим взглядом карих глаз. Накита бродила где-то во дворе, делая снимки листьев, деревьев, и даже трещин на тротуаре, что меня очень раздражало, даже притом, что вспышка была отключена. По крайне мере, здесь не было дождя. Хоть какое-то утешение.
Хотя во время полета я почти обсохла, одежда все еще была влажной
— Почему я просто не могу пойти к нему и поговорить? — прошептала я, когда Накита проходила мимо нас, фотографируя какую-то очередную белиберду. Мне надоело прятаться. Я имею в виду, что я вроде как должна спасти этого парня, но еще и слова ему не сказала. Со мной были двое жнецов, готовые прийти мне на помощь — но одна постоянно отвлекалась на новую игрушку, а другой был по самые уши укоренен в вековом регламенте, чтобы попробовать что-нибудь новое.
— Еще минутку, — проговорил Барнабас, примерно раз в шестой. — Я хочу посмотреть, что он делает.
Накита, чье лицо выглядывало из-за фотоаппарата, проворчала:
— Он человек, убивающий время. Время для убийства человека.
Барнабас хмуро посмотрел на нее из-под копны кудрей, я вздохнула. Мне не нравилось шпионить, и стоя между кустами и стеной, обитой сайдингом, я раздумывала об ошибках, заправив влажную прядь за ухо и вглядываясь в темноту двора. Район был хорошим, — даже лучше, чем мой, — и я задавалась вопросом, почему парень, у которого было все, чувствовал потребность отобрать что-нибудь у других.
Под ярким мерцанием звезд виднелись очертания крыши, и я опасалась, что Рон снова может появиться. Барнабас и Накита скрыли резонанс моего амулета, как только мы покинули мой двор. Все же мне стоит выкроить несколько часов для того, чтобы научиться закрываться щитом самостоятельно. Я не хотела постоянно зависеть от своих жнецов.
Стук клавиатуры привлек мое внимание, и заглянув в окно, я увидела Шу, ссутулившегося за компьютером. Комната парня была унылой, со светлыми стенами и серым ковром, который выглядел только что перекочевавшим с врачебного кабинета. Его стол был ужасно чистый. Все барахло хранилось на полке или в ящике стола. Никакого беспорядка, даже одежда не разбросана. И кровать заправлена. Помимо баннера с логотипом Гарварда, яркими пятнами выделялись лишь работы Эйса — на столе лежала аккуратная стопка музыкальных компакт-дисков, да большой плакат с кружащими вокруг друг друга орлами с огромными когтями, приклеенный скотчем к стенке шкафа. Может быть, у его мамы пунктик по поводу кнопок на стенах? Музыка, раздававшаяся с проигрывателя, навевала на меня скуку, и я покручивала кончики своих фиолетовых волос, пытаясь стряхнуть сонливость от релаксирующего нью-эйджа [2] . Представляете, сонливость! Я даже подремать-то ни разу не захотела со дня свой смерти.
2
Совокупность музыкальных стилей, направленных на релаксацию, создание положительных эмоций и стимулирование творчества.
— И вот этим вы занимаетесь на жатве? — спросила я, мельком взглянув на Барнабаса. — Шпионите за людьми?
— … их определяю и скашиваю, — голос Накиты слился с шорохом кустов, она приближалась к нам.
Не сводя глаз с Шу, Барнабас чуть сдвинулся, чтобы освободить ей место у окна.
— Это предотвращение скашивания, а не жатва, — сказал он тихо. — Я не уверен, что нужно делать, и нет ничего плохого в наблюдении, пока не появится идея.
Приглушенный звук, почти рычание, вырвалось из Накиты, когда она взглянула в окно.