Рапсодия - Дитя Крови (Симфония веков - 1)
Шрифт:
– Ты что, ничего не чувствуешь?
– осведомился Акмед. Рапсодия подумала немного и вдруг осознала, что воздух действительно стал немного теплее.
– Кажется, чувствую, - неуверенно проговорила она.
– Рядом огонь, Ой его тоже чует, - добавил Грунтор. В глазах Рапсодии появился страх.
– Откуда на Корне может взяться огонь? Неужели здесь поблизости вулкан?
– Вполне возможно, - спокойно заявил Акмед.
– Или мы приближаемся к центру. Легенды утверждают, будто в самом сердце Земли полыхает пламя.
Рапсодия чуть не задохнулась от ужаса.
– Ты идешь?
– Голос Акмеда отвлек ее от мрачных мыслей.
Рапсодия медленно поднялась на ноги, морщась: укусы больно жгли кожу, мышцы затекли.
– Наверное, иду, - ответила она, убрала Люси в ножны на спине и снова зашагала вперед.
Огня по-прежнему не было видно, но температура воздуха резко повысилась, словно впереди находился кузнечный горн или адское пламя.
Волосы Рапсодии, которые постоянно были мокрыми и свисали сырыми прядями, высохли и стали похожи на разлохмаченную солому. Жар от источника, который находился где-то далеко впереди, высушил и ее одежду - точнее, жалкие лохмотья. Кожа растрескалась от жары, однако кости и суставы радовались теплу, оно притупило боль, уже ставшую привычной.
В дополнение ко всему изменилась песнь Земли. Больше всего Рапсодия радовалась, когда ей удавалось лечь на спину или живот и почувствовать глубокий, постоянно меняющийся голос Корня. Это был гимн жизни, пронизанный единой мудростью Времени. Сейчас он звучал гораздо сильнее, а его мелодия менялась быстрее и чаще.
– Наверное, без червей Корень чувствует себя лучше, - предположила она.
– А ты на его месте как бы себя чувствовала?
– поинтересовался Грунтор и ткнул ее в бок.
– Мы нанесли заметный урон численности паразитов, - заметил Акмед, оглядывая базальтовые стены, которые их теперь окружали.
– Ну, не такой уж заметный, раз вы оба еще живы, - пошутила Рапсодия.
Акмед улыбнулся, и Рапсодия подумала, что прежде ни разу не видела, чтобы подобное выражение появлялось на этом ужасном лице. Несомненно, Корень стал заметно здоровее, а у путников улучшилось настроение.
Прошло довольно много времени, прежде чем они увидели огонь. Рапсодия к тому моменту уже отлично владела языком болгов, а Грунтор не только научился читать, но и освоил каллиграфию и музыкальную грамоту.
"Сколько прошло времени - год? Или больше?
– задумалась однажды перед сном Рапсодия.
– А источник тепла так и не появился".
Она начала сомневаться в том, что они вообще доживут до этого мгновения.
Сначала они увидели вдали мерцание, словно скалы в конце туннеля испускали красноватое сияние. Жара стала намного сильнее. Они почти забыли о тех днях, когда страдали от холода и сырости, хотя вокруг по-прежнему было достаточно много воды. Однако сама земля стала жесткой.
Порой одежда или что-нибудь из вещей совершенно неожиданно занималось пламенем, оружие раскалялось
Наконец Акмед остановился, и Грунтор с Рапсодией последовали его примеру.
– Огонь, - кратко сказал дракианин.
Грунтор прищурился, а затем покачал головой. Рапсодия тоже попыталась разглядеть пламя, но у нее ничего не получилось. Впрочем, она не очень-то рассчитывала на успех. Она уже давно поняла, что ее зрение не идет ни в какое сравнение с возможностями Акмеда - особенно в темноте.
Они двинулись дальше, и вскоре Рапсодия наконец увидела танцующие языки пламени, заполнившего впереди туннель. Сам Корень и земля под ногами путников время от времени потрескивали, прогибаясь под их тяжестью. Вскоре они оказались в огромной пещере с высокими сводами. Весь проход был охвачен ревущей стеной огня.
Пламя в сердце Земли полыхало мириадами цветов, более темных, чем у огня, горящего на открытом воздухе. Его языки извивались, исполняя дикую пляску внутри светящихся стен, - синие, пурпурные и белые.
Огненная преисподняя заполняла весь тоннель. Пламя лизало стены, освещая все вокруг ослепительным сиянием. Рапсодия стояла, завороженная поразительным зрелищем. От невыносимого жара у нее заболели глаза. В конце концов ей все-таки пришлось опустить веки.
– Проклятье!
– выругался Грунтор у нее за спиной.
– Ловушка. С таким же успехом мы могли и в Истоне остаться.
Не открывая глаз и не обращая внимания на своих спутников, Рапсодия настроилась на песнь пламени. В отличие от тихого, чуть замедленного тона Земли, голос огня звучал громко, уверенно. Он был наполнен яростной полнокровной жизнью и выводил мелодию такую изысканную и изумительную по красоте, какой Рапсодии до сих пор слышать не приходилось.
Его песня вызвала в душе сладостные воспоминания, причинявшие сладостную и острую боль. Вечера, когда мать расчесывала ей волосы у очага, осенние костры, танцы и праздники урожая, первый поцелуй... Огненные сполохи освещали ее лицо и спутанные волосы, окружали их призрачным сиянием. В пении пламени звучал зов, приглашение на танец, которое она не могла не принять. Она невольно сделала шаг вперед.
Сильные мускулистые руки схватили ее за плечи и резко развернули так, что она оказалась спиной к огненной стене. Рапсодия удивленно раскрыла глаза, услышав возмущенный голос Грунтора:
– Ты что это вытворяешь, киска?
Акмед, продолжая крепко держать ее за плечи, внимательно вглядывался в лицо:
– Ты куда собралась, Рапсодия?
– Туда, - слово сорвалось с ее губ прежде, чем она успела сообразить, что говорит.
14
– Я ПРОЙДУ сквозь огонь, - просто сказала она, и Грунтор громко расхохотался.
– Если решила помереть, Ой придумает способ, который не испортит мясо, - предложил он.
– Поймите, - сказала Рапсодия, теряя терпение.
– Я не собираюсь возвращаться назад. Я не могу. Никто из нас не может. Вы помните обвалы? Дорога закрыта. Единственная возможность выбраться отсюда - идти вперед.