Рарас. Рыба из песка
Шрифт:
– Я не просто рыба, я – кадр'ир! – шутливо, но уверенно, чуть не смеясь, брякнул Ке'саль.
– Ха-ха, всё, заканчивай, идём. Хорошо, что они дома все сидят, а это место далеко находится.
Прошла неделя
– Г-Гард…
– Ке'саль, говори нормально, это представление, возможно, работает для других, но со мной говори, как с Каду. Я за вами наблюдал и видел, что вы спелись. Также я знаю, что Каду притворяется, у него другой характер. Ты же выбрал путь слабохарактерного нытика. Это даже хорошо, что вы работаете головой и подстраиваетесь к этой компашке недорубков. Итак, пока мы одни, как сейчас, не притворяйся, понял?
– Да, Гард.
– Я вот сейчас удовольствие получил от твоего уверенного ответа, а теперь говори, чего хотел.
– Мой отец хотел, чтобы я поклонялся богине Тлесав. Могу я сходить к неким камням, что где-то здесь находятся?
– Хм… на северо-восток идите, Каду с тобой отправлю. Убежите – смерть!
– Понял тебя.
– Возьми бочонок, там старик рядом живёт, он вино «Кровь медузы» нальёт. Сами не пейте, убью.
– Хорошо, Гард.
Час пути. Северо-восток от деревни рабовладельца
– Эй, Ке'саль, я нашёл: здесь есть камень, посвящённый Тлесав. На всеобщем наречии выбито её имя, а чуть выше – неизвестные символы.
– Наверно, тоже её имя, но язык древний, – предположил подошедший Ке'саль.
– А ты хоть знаешь, как ей поклоняться? Или что вообще делать?
– Свеча ещё горит, и яблоки лежат, эм… Хорошо, что я взял хлеб с ужина, положу его на фрукты…
– Кто-то из деревни сюда ходит, или сам старик ухаживает за этими алтарями. Я даже не знаю, как их назвать-то правильно.
– Хорошо, что не напоролись на других. Я думаю, тут надо что-то рассказать с глазу на символ 4 .
– Да, я отойду, пожалуй, погляжу на другие.
Мысли Ке'саля:
«Богиня мёртвых существ Тлесав, если здесь нужно рассказать про свои беды и что-то попросить, то я начну. Мой отец погиб, я попал в рабство, хоть и облегчённое, но всё же уйти я отсюда не могу. Меня убьют; я, конечно, попытаюсь через некоторое время… В общем, я не знаю, как разговаривать с богами. Прошу лишь сделать так, чтобы я не умер. Мне нужно узнать, почему моя семья переехала, узнать про свою мать и дожить до старости. Последнее – как получится, конечно. Ладно, мне пора, надеюсь, отец… хотя ладно, он просто умер. До встречи, наверно, если не получится улизнуть, я надеюсь, что истории про души – не бред, и я встречусь с отцом, а может, и с матерью, если она погибла…»
4
«С глазу на символ» – подразумевается разговор мальчика с алтарём наедине.
– Эй, Каду, потопали!
– А? Чего? Да, идём, я тут задумался просто. Может, привиделось?
– Что такое?
– Ничего, подумаешь ещё, что я умом тронулся. Зайдём к старику и назад.
Через десять минут ходьбы мальчики остановились возле хижины из палок и навоза.
– Доброго дня, нас Гард послал! – постучал в дверь Ке'саль.
– Ну так и идите степью, я занят! – послышалось изнутри.
– Какого хрена, старик, вино гони! – закричал Каду.
– Такого, малец, шуруйте в закат, дураки!
– Пойдём, нас накажут, но не убьют же, скажем, что старик упёрся и ни в какую дверь не открывал, – буркнул Ке'саль.
Ребята начали отходить, но тут дверь открылась, и на солнечный свет вышел крупный мужчина под два метра ростом с длинными седыми волосами. Лицо его было испещрено морщинами, но с виду он был физически силён. Он начал говорить.
– Куда рванули, мальцы, а ну заходите в дом. Меня дедом Валидиром зовут, не стойте, заходите.
Каду и Ке'саль сильно удивились, но промолчали и зашли в хижину, пройдя мимо старика.
Внутри был абсолютный порядок, не видно было ни пылинки на деревянных полках, а ведь рядом, за дверью, находился только песок. Дед закрыл дверь и прошёл в подвал. Лестница опускала использующего её метров на пять под дом.
– Закройте створки на спуске вниз, тёплый воздух не должен сюда проходить. Как вас зовут–то, рабы?
Мальчикам вдруг стало жутко: они поняли, что идут в прохладный подвал к странному старику. Они ожидали увидеть скрученного жизнью деда, а тут перед ними стоял полный сил здоровяк, хоть и старый. Может, Гард их продал ему? Вряд ли, хотя он же не совсем раб. Может, его попросили? Но Ке'саль ведь сам попросился к этим камням. Совпало?
Такие мысли посещали обоих на протяжении всего спуска.
– Ну, спускайтесь быстрее, тут не так холодно, чтобы вы примёрзли к полу! Свой бочонок оставляйте, а я отдам полный.
Спустившись, они осмотрелись. Подвал оказался больше по площади, чем основной дом, раза в два. В конце помещения стояли две крупных бочки, чуть ближе – стол и стул. Возле стола стоял дед и вопросительно смотрел на молчавших всё время детей.
– Как зовут-то вас? И чего молчаливыми такими стали? За дверью поагрессивней были. Хотя и не настолько, как другие, приходившие раньше. Садитесь на подушки, рассказывайте.
Ребята посмотрели, куда указал старый мужчина и, переглянувшись, решили сесть. Две большие подушки лежали возле левой стены, метрах в четырёх от стола. Чуть ближе к лестнице горела оставленная Валидиром свеча.
– Меня Ке'салем зовут.
– А я Каду.
– Ты кадр'ир?
– Да.
– Чего вы тут забыли? Вам бы плавать около своих островов и наслаждаться жизнью.
– Похожий вопрос я уже слышал, – следующие слова Ке'саль произнёс с некоторой обидой и злостью. – Дед с отцом переехали, за каким-то хреном! В эту сраную пустыню, в которой и…
– Ты чего тут душу изливаешь? – спросил друга Каду.
– Не знаю. А вообще похрен.
– Ничего страшного, тебе бы узнать всё, да только ты – раб.
– Охренеть, весело тебе, старик? – зло буркнул Ке'саль.
– Ты на мне не срывайся, пацан. Скажите, вы были возле камней?
– Это ты там прибираешься и следишь за всем?
– Вечером и ночью не приходите туда; видел я каких-то уродов там. Не похожи они ни на одну из рас. Боюсь нападения. Да не смотри так, я, конечно, силён в свои девяносто два, но я рабочий, а не воин.