Рарок и Леса
Шрифт:
– Станешь пялиться в эту ерунду и стрелок из тебя будет никакой! – внезапно раздался над ухом голос, от которого она чуть не выронила книгу.
Леса обернулась. У неё за спиной, опираясь на импровизированный костыль из необработанной доски, стоял Зиг и улыбался щербатой улыбкой. В сочетании со спутанной бородой это производило сильное впечатление.
– Да ладно! Не делай такое лицо, я пошутил!
Пошутил! Однако ничего себе! Одноногий, а подкрался так, что она его совершенно не услышала.
– Что ты делаешь? Тебе же нельзя много двигаться! – выговорила ему Леса, поставив книгу на место.
– Вредно –
– Душ?
Глаза девушки загорелись! В последний раз она мылась в замусоренном фонтане, где на дне чаши осталось немного ржавой воды, а сверху текла тоненькая струйка. И было это недели три назад.
– Показывай, где это?!
Да, там действительно всё работало, но выглядело так, словно этими удобствами лет сто никто не пользовался. Впрочем, судя по всему, так оно и было. Леса не была специалистом по уборке, и теперь озадаченно чесала в затылке, глядя на многослойные занавеси из паутины.
– Возьми щётку на длинной палке! Вон там, в углу стоит! – поучал её всезнающий Зиг. – Теперь ткни щетиной в эти заросли и крутани палку пару раз, вот так! Молодец! Отлично! А теперь снимай эту грязь со щетины рукой и бросай во-он в то ведро. Видишь, всё получается!
Занятие оказалось малоприятным, но не сложным, и вскоре санузел приобрёл более или менее приличный вид. Тогда Леса выпроводила из душевой, плотоядно ухмыляющегося Зига, нашла среди обтирочных концов Механикуса старенькую, но чистую простынь с казённым штампом в углу и, наконец-то, влезла под воду.
О, наслаждение от прикосновения воды! О, радость очищения! И пусть растрескавшееся мыло, столетней давности, рассыпается под пальцами! Пусть вода ощутимо отдаёт привкусом железа! Это всё ерунда! Леса не испытывала ничего подобного с детства, но там в их поселении, устроенном в узкой щели между двумя толстенными стенами, бывшими когда-то частью крепости, взорванной во время последней войны, там душ был самодельным, и вода в нём, нагретая лучами солнца, едва орошала страждущее тело, а здесь!..
Здесь вода хлестала тугими струями, впивалась в кожу жгучими стрелами, щекотала и ласкала! Леса стояла под этим великолепием и думала, что по доброй воле не выберется отсюда никогда!
Глава 10. Кошмар смельчака
Самым страшным было не то, что он не мог двигаться, а то, что в этом не было смысла!
Рарок стоял в центре круга, на каменном возвышении, имеющем форму диска. Ровная площадка была огорожена высокой чугунной решёткой, наподобие ограды, какая применялась когда-то в далёком прошлом при строительстве парков. Рарок мог бы с лёгкостью перелезть через эту решётку, но это было бы бесполезно, так-как по всей окружности за оградой стояли они.
Кем или чем они были? Этого Рарок не знал. Монстры? Демоны? Возможно, но скорее всего ни то, ни другое, а что-то ещё хуже! Они напоминали людей, на них можно было даже угадать какую-то одежду, но лица были не видны, а может, у них совсем не было лиц.
И всё же Рарок знал – они смотрят на него! Смотрят без лишней злобы и ярости, но с уверенностью
Зачем это? Может перед ним мужчины и женщины? Нет, этого нельзя было разобрать, да и какая разница? Прикосновение к любому из них означало мгновенную смерть без мучений, однако Рарок предпочёл бы долгие предсмертные страдания в зубах любого чудовища принадлежащего миру живых существ этому "милосердному" переходу в небытие.
Да, те, что сейчас смотрели на него из-за ограды, не были живыми. Их даже нельзя было назвать существами. Это были лишь оболочки, а внутри них… Рарок мог видеть то, что было у них внутри! Они не были прозрачными, на них не было видно ни прорех, ни разрезов, но он ясно видел то, что скрывалось внутри этой нежити. Там была Пустота! Не пустое пространство, а абсолютная, мёртвая пустота полного небытия, от близости которой веяло чем-то мерзким и нечистым. И эта пустота желала его! Желала так, что это плотоядное желание без единого звука гремело оглушительным набатом, разрывающим человеческое сознание!..
Рарок оглянулся. Что-то заставило его оглянуться, ведь не раздалось ни звука, и ни одна из теней не всколыхнулась в этом лишённом движения месте. Одна из тех пар, что находились за его спиной, стояла теперь по эту сторону ограды. Они не бросились к нему, не сбили с ног, не вцепились острыми зубами в горло, они вообще ничего не сделали, но ему показалось, что ледяная волна ужаса, которая накрыла его, исходит именно от них!
Рарок тут же посмотрел в другую сторону, инстинктивно ища путь к спасению и… увидел, что прямо перед ним стоят ещё две кошмарные пары. При этом ближайшая пара стоит на расстоянии вытянутой руки. Он не стал смотреть влево и вправо, так-как знал – они уже здесь, повсюду, кругом, и движение в любую сторону приведёт к его гибели.
Неужели всё? Значит всё напрасно? Его личность, его мир, его опыт, знания, сокровища его души, всё будет уничтожено, стёрто, потеряно навсегда! Почему так получилось? Была ли в этом его вина или чья-то злая необоримая воля? Неужели никто не поможет ему? Неужели не осталось ни в этом, ни в каком-либо другом мире никого кто захотел бы и смог вытащить его отсюда, выручить, найти и спасти?
Вдруг нежить отпрянула. Всего лишь на шаг, но это было так много, что Рарок почувствовал странный и непонятный душевный подъём, хотя радоваться пока было нечему. Что же дальше? И что заставило их отступить? Он не понимал, но почему-то был уверен – сейчас произойдёт, что-то очень для него важное, что-то хорошее и большое!
Мягкая, нежная, тёплая волна накрыла его, словно невидимое одеяло и от этого тепла он вдруг почувствовал, как ему только что было холодно! Нежить отступила ещё на один шаг, и хоть он даже не видел движений этих порождений тьмы, было понятно – враг бежит в панике!
Рарок вдруг почувствовал, что он взлетает, точнее его увлекают, поднимают вверх, словно он стоит на огромной невидимой ладони! Он взглянул вниз и увидел, что мрачные, человекоподобные тени подняли головы и провожают его своими, полными ненависти, безглазыми взглядами. В последний раз он ощутил, как ледяные липкие щупальца ужаса тянутся к нему, словно пытаясь вернуть обратно.