Расцвет и падение древних цивилизаций. Далекое прошлое человечества

Чайлд Вир Гордон

Новая экономика также стимулировала развитие точных и «предсказательных» наук, которые действительно подняли хотя бы краешек вуали, затенявшей скрытое и угрожающее будущее. В то же время новый порядок открывал широкие возможности для архитекторов, скульпторов, художников и музыкантов, создававших новые ценности в искусстве.

С другой стороны, получение комфорта от отмеченных преимуществ одномоментно ограничивалось скудостью промышленного металла и той формы, которую принимала революция в производстве и обществе. Прежде всего, медь или бронза продолжали стоить дорого и не могли заменить камень в качестве материала для орудий труда. Достаточно

крупные для разработки месторождения медной руды находились далеко и были труднодоступны из аллювиальных долин, где находились центры цивилизации. Еще реже встречалось олово. Учитывая условия транспортировки вне речных долин и береговых путей, а также неразвитую технологию добычи, переработка руды, производство и распределение металла, должно быть, требовали большого общественного труда, обеспечение которого поглощало немалую долю запасов продуктов, доступных обществу.

Во-вторых, этот запас, сначала относительно небольшой, концентрировался в руках новых правителей, храмов и знати. Поэтому крестьянская масса, у которой его отбирали, едва ли могла покупать новые орудия труда и довольствовалась неолитической утварью и орудиями. Практически только храмовые хозяйства, а также царские армия и военный флот, ремесленники, нанимавшиеся государством, храмами и, в Египте, знатью и жрецами, арендаторы и «рабы бога» (храмовые рабы), а также местные богачи постоянно снабжались металлическими орудиями труда или оружием.

Высокая стоимость металлических изделий и их наличие способствовали консолидации власти у тех, кто только и мог с их помощью командовать. Монопольное владение металлическим вооружением армии фараона, правителя (лугаля или патеси) города, воплощавших египетское и шумерское государство, практически делало их власть несокрушимой.

С другой стороны, ремесленники потеряли независимость, которой они наслаждались ранее. Они зависели от правителя города (в Шумере) или фараона (в Египте), распоряжавшихся сырьевыми запасами, и практически не могли распоряжаться своими продуктами или мастерством из-за подчиненности большим хозяйствам.

Точно такие же, хотя и не столь резкие ограничения коснулись и купцов. Во времена Древнего царства Египта торговля не распространялась на обширные территории. В Месопотамии рынок для редких товаров небольшого объема оказывался прибыльным, если только удавалось с выгодой перевозить их на длинные расстояния, по крайней мере по земле. Он преимущественно ограничивался дворами городских правителей и храмами богов.

Только в Индии археологические данные позволяют предположить существование более пространного рынка, приносившего и существенный доход. Однако замеченный факт не подтверждается письменными документами. Последствия практически не сказывались, отмечалось лишь незначительное замещение «натурального» обмена денежной экономикой.

Очевидными достижениями цивилизации, отличавшими города, стало изобретение письменности и развитие точных наук. В Шумере, Египте и Индии новая экономика подразумевала и внедряла удобные системы письма и условных изображений, мер веса, длины, объема и системы отсчета времени. Таким образом, произошла коренная ломка в методике накопления знаний и передаче опыта, что породило новый вид научных исследований.

С помощью записанного человек точнее передавал свой опыт корреспонденту, находящемуся в другом городе, и будущему поколению. Чтобы это сделать, требовалась система удобных символов. Письменная традиция была более безличной и абстрактной, чем устная.

Ремесленник

показывал ученику на конкретных примерах, как изготовить требуемый предмет или осуществить необходимую операцию. Следовательно, ремесло постигалось подражанием и оставалось консервативным, что мы уже и подчеркивали. Предписание же, напротив, только потому, что выражалось словами, имело дело с общепринятыми классами предметов и действий. Более широкий объем придавался первоначальным вещам, когда глагольное правило или абстрактная формула переводились в конкретное воплощение и применялись индивидуально.

Однако клинопись и иероглифическое письмо и, бесспорно, точно так же устроенный шрифт цивилизации Инда оказались настолько громоздкими и сложными, что для их освоения требовался долгий период обучения. Крестьяне и ремесленники поэтому не имели возможности научиться читать и писать.

Грамотность оставалась исключительно прерогативой особого класса посвященных, подобных мандаринам в Китае. Как и последние, знатоки письма пользовались привилегированным положением в Египте и Месопотамии. На позднем египетском папирусе, написанном в виде наставления отца своему сыну, приводятся доводы в пользу карьеры писца. Он мог стать «чиновником высшего ранга» и «освободиться от всякого ручного труда», от положения ремесленника, работающего по металлам, чьи руки похожи на лапы крокодила. Не говоря уже о работе каменщика или занятии другим ремеслом.

Следовательно, традиционно ремесленник не обращался к письму и развивался отдельно от него. Практическим наукам, успешно применявшимся в мастерских, противопоставлялся ряд «высших знаний», письменность или научные знания — математика, астрономия и медицина. Не говоря уже о псевдонауках — теологии, астрологии, гепатоскопии и других тщетных методиках предсказания будущего.

Благодаря специализации и дистанцированное™ от успешной деятельности ремесленников письменная традиция склонялась к тому, чтобы оставаться такой же консервативной, как и ремесло. Занятия письменностью бронзового века были символом священного и магического престижа.

Как отдельный класс, чиновники стремились придать своей деятельности большую престижность, чем опыту повседневной жизни, сосредотачивая свои знания в круге избранных. Развитие теоретической науки фактически доверили праздному классу, освобожденному обществом от активного труда. Так удалось преодолеть оппозицию между умственным трудом и физическим, отсечь источники эмпирического знания.

На Ниле во 2-м тысячелетии до н. э. чиновники трудолюбиво копировали предписания и арифметические проблемы, которые, как они заявляли, составили ранее, в 3-м тысячелетии до н. э. Медицинский текст воспринимался как «обнаруженный в древнем сочинении у ног Анубиса [бога] в дни фараона Узефаиса» (из I династии).

Некий Эхмес хвастался в XV столетии до н. э., что его книга по арифметике «похожа на древнее сочинение, написанное во время царствования фараона Немара» (1880–1850 гг. до н. э.). В Вавилоне и Ассирии чиновники вплоть до 1-го тысячелетия до н. э. продолжали прилежно собирать и копировать тексты на вымершем шумерском языке.

Более того, судя по множественным текстам, обучение в школах, возможно, оказывалось таким же конкретным и подражательным, как и в мастерской ремесленника. Так называемые математические таблички и папирусы представляют собой всего лишь конкретные примеры, составленные и организованные таким образом, чтобы они выполнялись с помощью средств, доступных их составителям.