Расхитители прииска
Шрифт:
Глава 19
Когда Майк Шевлин выехал из соснового леса, взору его открылся покрытый нетронутым зеленым ковром, площадью почти в тысячу акров, обширный пологий склон хребта, плавно спускающийся в каньон, расположенный слева.
Справа три темных остроконечных пика вонзились в небо, затянутое низкими грозовыми тучами. На их вершины была нанизана, словно шлейф дыма, развевавшийся на ветру, череда сизых облаков. Дождь висел серой вуалью, мокрая трава сверкала изумрудами.
На склоне, защищенном хребтом, стояло безветрие, но под плащом Шевлина притаился холод, и Майка беспокоили влажные ладони. Случись что — придется стрелять и стрелять, быстро и точно, мокрые руки — помеха.
Потребовалось немало времени, чтобы пересечь широкий зеленый склон. Наконец он оборвался крутым откосом в каньон — в последний каньон перед Каменной Хижиной. Майк натянул поводья и остановил вороного, разглядывая возвышающееся напротив приземистое серое строение. Кто много лет назад обосновался в этих диких горах?
Место, в котором сейчас находился Майк, на добрую милю возвышалось над Рафтер-Кроссингом и на тысячу с лишним футов поднималось над тропой, где брели вьючные мулы. Раскисшая скользкая тропа представляла определенную опасность для животных, зато не приходилось волноваться о том, что они разбредутся.
О Каменной Хижине многие слышали, но едва ли кто верил в ее существование. Сам же Майк о ней никому не рассказывал, ревностно храня тайну для себя. И вот она стояла перед ним под сенью вековых деревьев. Полчища кедров толпились на подступах к ней, словно надеясь улучить безмятежный момент и овладеть крепостью.
Пытаясь разглядеть старую тропу, Шевлин начал спускаться вниз, радуясь про себя, что под ним такая хорошая горная лошадь, и вдруг увидел их. Сначала глазам своим не поверил. А потом резко остановился, глядя на пятерых всадников, поднимающихся по каньону примерно в миле от него. Вскоре они рассыпались веером среди скал и деревьев.
От тропы, выходившей здесь на открытое место, оставалось не более сотни ярдов до невысокой ледниковой гряды, за которой укрылись эти пятеро. Они расположились спиной к нему, но надолго ли? Если кто-то из них нечаянно обернется, Шевлин окажется перед ними как на ладони. Оставалось одно: не привлекая к себе внимания, быстро убраться в лес.
Джесс Винклер… ну конечно же. Ему следовало помнить о старом волчатнике, в течение многих лет рыскавшем по здешним холмам. Никто другой не мог знать о тропе, по которой идут сейчас мулы. По какой тропе добралась сюда пятерка, оставалось загадкой даже для Шевлина.
Приняв все меры предосторожности, Майк добрался до леса и скрылся среди деревьев. Потом под покровом их ветвей, сквозь которые сочился дождь, сломя голову пустился вперед, пытаясь обогнать время. Если у каравана пока еще и не возникло проблем, то вот-вот будут. Как только погонщики окажутся на открытом месте под прицелом, люди Холлистера перестреляют их как куропаток.
Пятерым, укрывшимся в засаде, противостояло девять всадников, сопровождающих караван. Но они окажутся рассредоточены вдоль вереницы мулов, и если их вовремя не предупредить, то трудно сказать, каково будет соотношение сил после первого же залпа.
Холлистер и его приятели прекрасно обращаются с винтовками и револьверами. А Винклер, тот вообще никогда не промажет. С места его выстрел смертелен.
Майк проскакал приблизительно четверть мили» шагом преодолел более трудный участок и снова пустил лошадь вскачь. Он вышел из-за деревьев позади Холлистера и его людей на расстоянии добрых двух сотен ярдов. Они, притаившись, ждали, и Майк как раз обнаружил последнего из них, когда на тропе показался первый мул.
Караван вел длинный, сутулый техасец. Прошло шесть мулов, прежде чем появился следующий человек. Через несколько минут они будут рассредоточены вдоль дороги и беззащитны. Майк знал, что Холлистер не откроет огонь, пока все погонщики не окажутся в пределах прицельного выстрела.
Шевлин внезапно ощутил странную пустоту внутри. Он знал, что это такое. Ты можешь умереть прямо здесь, сказал он себе. Но поплотнее надвинул шляпу и устремился вниз по склону на затаившихся в засаде людей.
Вороной шел быстро и грациозно. Наездник легонько коснулся его боков шпорами, и конь перешел в галоп. Внимание нападавших было приковано к приближающемуся каравану.
Внезапно один из погонщиков заметил Шевлина и резко остановился. В тот же момент Майк выхватил револьвер и пришпорил лошадь. Испуганное животное чуть не выпрыгнуло из-под него и, что есть силы стуча копытами, помчалось по склону, как ветер.
Раздались возбужденные крики, и один из людей Холлистера повернулся к приближающемуся всаднику. Тогда Майк сделал свой первый выстрел — ради устрашения.
Дистанция не превышала пятидесяти ярдов, но пуля ушла в небо. Однако она внесла смятение и неразбериху в ряды противника и помешала сделать ему свой первый прицельный выстрел.
Рявкнули винтовки, и Шевлин увидел, как ехавший первым тощий техасец, пришпорив лошадь, бросился вверх по склону. Этот парень сразу все понял. Один из нападавших поднял навстречу ему винтовку, но Майк на своем вороном уже метался среди них и опередил стрелка. На полном скаку он выстрелил, и тело убитого скатилось под копыта коня.
Шевлин поспешил развернуться, порадовавшись, что его вороной обучен делать быстрые повороты. Техасец тоже уже находился среди противников, когда его лошадь, издавая жалобное ржание, начала заваливаться на бок, и сам он падал, продолжая стрелять в падении. Еще два всадника неслись вверх по склону, один из них с ходу прыгнул на Винклера, и оба покатились, сцепившись. Следом еще два погонщика отделились от каравана и устремились к противнику. Но тут конь Майка, утомленный долгой ездой, оступился и рухнул на землю. Шевлин перекувырнулся, но успел встать на ноги и крепко сжать револьвер, когда навстречу ему бросился Холлистер.
— Ах ты, гад, — орал Холлистер. — Убью…
Револьвер дернулся в руке Майка, и Рэй, вздрогнув, как от удара кнутом, повалился в сырую траву.
Он перевернулся и попытался встать на ноги, но с расстояния не более шести футов Майк всадил ему в грудь пулю и торопливо обернулся, чтобы упредить остальных противников.
Звуки выстрелов, как раскаты грома, пронеслись над горами, потом приглушенным эхом возвратились обратно. И наступила тишина, нарушаемая лишь шумом дождя и чьими-то негромкими стонами.