Расхитители прииска
Шрифт:
Бен, решив, что пуля предназначена ему, мгновенно выстрелил в ответ, и почти одновременно с его выстрелом рявкнула винтовка на крыше товарного вагона. Пуля высекла искры, ударившись о рельс рядом с тем местом, где залег Стоув.
— Что у вас там происходит? — кто-то крикнул со станции.
Майк глубже втиснулся под помост, спрятавшись за опорные столбы.
Вот так новость: Мерриэм Клэгг… А другой, с винтовкой, должно быть, Берт Перри.
Почему Мерриэм не выстрелил, а начал разевать рот? И Перри следовало подождать, пока Бен не выйдет на свет. Никакого терпения!
Холодная капля упала
Вдруг из-за загона Стоув крикнул:
— Майк! Давай им покажем! Они ввязались не в свое дело!
В то мгновение сверкнул выстрел, и пуля плюнула в лицо Майка щепками, — стреляли почти с десяти футов. Шевлин бросился из укрытия, стреляя на бегу, и услышал, как пуля глухо ударилась в плоть. Раздался тихий стон.
Опять темноту ночи разорвал выстрел, на сей раз неприцельный, пуля просвистела где-то над головой, и Майк выпалил в темный силуэт. Потом поднял револьвер и снова нажал на курок. Тут же прозвучали еще два выстрела. Первый принадлежал раненому Мерриэму, второй был мгновенным ответом Стоува.
Услышав, как револьвер со стуком упал на щебень, Майк просунул руку в вагон и три раза нажал на курок, продырявив крышу, на которой лежал Берт.
Перри застонал. Забравшийся на соседний вагон Стоув выстрелил на звук.
Тело покатилось по крыше и упало на полотно к ногам Шевлина.
— Бен! — позвал Майк.
— Говори!
— Мы уложили обоих. Теперь садись на поезд и убирайся отсюда.
— Ты правда согласен на это? — Голос Стоува неожиданно изменился: — Черта с два! Сначала прикончу тебя!
— Бен… только один вопрос — кто убил Элая?
— Я, черт тебя побери! Мерриэм думал, что это его рук дело. Они спорили, и я видел, что Клэгг ничего не добьется. Поэтому когда Мерриэм выстрелил и промахнулся, я убил Элая, выстрелив из окна конторы.
Майк снял сапог, потом другой. Он носил толстые шерстяные носки.
Очевидно, Бен подкрадывался, его последние слова прозвучали поблизости и как-то от земли. Пока Бен стрелял из револьвера, но у него еще должны быть дробовик или винтовка… С такого расстояния картечь разорвет человека на части.
Внезапно Стоув заговорил:
— Ты все еще можешь выйти из игры, Майк. Мне незачем тебя убивать.
Как близко он теперь стоит? Наверное, в двадцати шагах. И очевидно, находится под прикрытием, ожидая, пока противник ответит, чтобы, выстрелив на звуки, разнести его на куски.
Стремительно развернувшись, Майк беззвучно побежал по шпалам. Приближающийся поезд гудком оповестил станцию. Отскочив в сторону железнодорожного полотна, Шевлин помчался вдоль загона и поспешно завернул за угол.
Паровоз входил в кривую, и луч лобового прожектора ушел вбок, уперевшись в склон горы. Как только состав вновь окажется на прямом участке, станцию и все, что вокруг нее, зальет яркий свет.
Машинист еще раз дал гудок, и луч начал разворачиваться к станции. Бен Стоув стоял посреди путей, держа в руках дробовик, и ждал приближающуюся полосу света.
Они увидели друг друга почти одновременно, может быть, Шевлин чуть-чуть раньше, поскольку оказался не там, где его ожидал застать Стоув. Ствол дробовика дернулся в руках управляющего, и Майк тоже выстрелил. Картечь со
— Благодарю, Майк! — произнес он и выстрелил в упор.
От удара пули Шевлин покачнулся, свой револьвер он только что выронил. А ведь как раз успел перезарядить его, пока скрывался позади загона, но у него есть еще один или два…
Стоув опустил револьвер на предплечье левой руки, чтобы точнее прицелиться, и тут Майк рванул из-за пояса кольт Холлистера и трижды нажал на спуск так быстро, как только позволял вращающийся барабан.
Стоув сделал всего один выстрел. Пуля, пролетев мимо, ударилась о рельс и, отскочив, с противным визгом исчезла в темноте.
Ухватившись за рельс, Майк перевернулся. Он сознавал, что на станции полно народу: кто-то с поезда, другие приближаются верхом на лошадях, в сумятице боя может погибнуть невинный. Чтобы прекратить стрельбу, он должен убить Стоува.
Шевлин посмотрел на него. Лицо. Бена было в крови, рубашка тоже.
— Прихлопнул ты меня, — прохрипел он, — а тебя прямо-таки пуля не берет.
И едва произнеся эту фразу, он вскинул револьвер. Майк тут же нажал на спуск.
И наступила тишина, только со свистом выходил пар из клапана паровоза, потом послышались возбужденные голоса. и беспорядочный топот ног.
Кто-то опустился на колени возле Шевлина. Это был доктор Клэгг.
— Бэбкок, — произнес Майк, — он тяжело ранен…
При этом Майк не сводил глаз с Бена Стоува, крепко сжимая в руке револьвер. Он опасался, что тот шевельнется. Однако лежащий не двигался. Его счеты с миром сведены.
— Он сказал, что меня пуля не берет, — слабо улыбнулся Майк, — проверим, как сбудется его пророчество.
— Ты выживешь, — заверил его доктор Клэгг, — такие, как ты, так просто не умирают.
Скотоводство в Рафтере так никогда и не восстановилось, и, когда прииски истощились, он превратился в город-призрак. Майк и Лайна Шевлин здесь не остались. Как только Майк оказался в состоянии путешествовать, они переехали в Калифорнию, и Шевлин несколько лет перегонял там стада.
Тридцать лет назад разобрали давно ненужные рельсы, благодаря которым это место еще имело хоть какое-то основание называться Таппан-Джанкшен — железнодорожный узел. Здания погибли в огне, когда какой-то турист, проезжая мимо по скоростному шоссе, проложенному у подножия горы, выбросил из окна машины окурок.
Лайна Шевлин дожила до преклонных лет, когда один из ее внуков стал рекламным агентом на Мэдисон-авеню note 4 . Дальше ей жить стало незачем, она просто угасла. После ее похорон Майк ушел с кладбища, и больше его не видели.
Note4
Мэдисон-авеню — улица в Нью-Йорке, на которой расположены офисы многих рекламных компаний, своеобразный символ рекламной деятельности.