Расходники 1.1
Шрифт:
– Ничего, отца его били и ему нос укоротим. Не верю, что христианин на такую мерзость сподобиться - видя насмешливый взгляд тысяцкого он вспылил - да не смотри ты на меня так! Знаешь, сколько будет хлеб стоить, если его от ляхов или от булгар возить? Нас с тобой самих в Волхов, с камнем на шее, чтоб точно не выплыли.
Тысяцкий пожал плечами - ну так сделайте городские хранилища, куда часть зерна будут сдавать в виде налогов.
– Тогда нас в подворотне прирежут, те, кто торговлю хлебом ведет. Тебе как больше нравиться? Волховская водица или нож под ребро?
– выговорившись, уже спокойно продолжил - ладно, расскажи по существу, кто куда и почему на совете не
– Там ни кто и не спрашивал, а самому болтать... сам знаешь, что кое кто из наших бояр не прочь под Владимир пойти. И активно в этом деле святоше помогает. Обвинять пока ни кого не стану, но уж очень все хорошо у татей складывается. Не иначе помогает кто из Новгорода. А на Итиль Зима со своей ватагой пошел.
Тут уже усмехнулся Будимир - Зима говоришь, ну тогда разбойничкам царствие небесное. Слышал я, будто завязать он хотел, как уговорил?
– Зима человек разумный, понимает, когда не стоит отказываться. К тому же, серебро наших хлеботорговцев убеждению помогает изрядно.
– Хорошо, на Ловати что?
– Туда своих людей отправляю, хочу с живыми разбойничкам потолковать. Может узнаем от них что интересное.
– Думаешь происходящее лишь преддверие войны?
Тысяцкий снова рассмеялся - э нет, об этом ты должен думать, меня люди поставили землю защищать мечом, да торговый суд вести. Думать об отношениях с Владимиром, твоя работа. Но если серьезно, думаю, пока он с Русью не разберется, за нас не примется. Папа ему оставил в наследство столько южных проблем, что и его детям до конца жизни не разобрать. Если мы сами ни какой глупости не сделаем, то и под стенами войско его не увидим. А там, глядишь, он на киевских холмах сам шею свернет, или булгары ему хребет сломают.
Но когда полезет на нас, то ничего хорошего нам не светит. Если зимой, есть кой какие задумки, думаю отобьёмся. Ну а если летом, не знаю. Но я так думаю, войско под стенами не жди. Жди волоки закрытые и голод, вот его самое верное оружие. И если не придумаешь, где хлеб достать, лучше и не начинать с залесьем тягаться.
Продолжить им не дали, коротко постучав в комнату вошел давешний холоп и зашептал хозяину на ухо. Посадник ответил не понижая голоса.
– Быстро сообрази им вина и закусить, пусть подождут маленько - и обратившись к тысяцкому продолжил - вот Всемил, на ловца и зверь бежит. Пришел Милан Корабельщик, а с ним некто Алексей Климин из Индии и брат его. Не знаешь таких?
– Ну как же не знать, сам на милановой ладье хожу. И гостей из Индии знаю, даже заработать на этом длинном успел - тысяцкий рассмеялся - а дочь моя не путевая уже состояние сделала на него ставя, скоро ей и приданное не понадобится, богаче отца станет.
– Не находишь, его с родичами несколько странными?
– Слышал я будто род его жил в Индии со времен Владимира Святославовича, не мудрено, что странные, сколько поколений в дали от дома выросло. Они даже на родном языке еле говорят. Христиане, и то ладно - не много замявшись, спросил - вот ты Будимир, пол мира объездил, не довелось ли бывать в Индии, что скажешь о ее обычаях?
– Нет, не доводилось, даже не доводилось встречать людей которые там бывали. Слышал, что лежит она далеко на восход от святой земли. А также, якобы живут там птицы размером с дом, способные поднять в воздух ладью и люди с песьими головами и змеи о семи головах в подземном царстве. Сказки одним словом, получается, этот хрен может болтать что угодно, проверить то, все равно нельзя. А странностей вокруг их компании более чем достаточно - Будимир заговорщицки понизил голос - отбросим не знание языка, странную одежду, сосредоточимся на главном.
– Да, много ты узнал, а к чему такой интерес? Ну поиздержались люди в дороге, решили подработать. А на боях все просто, скоро на старшего будет ставить не выгодно, в дело вступит младший, которого не знают и деньги у лопухов по второму разу возьмут.
– А вот и нет. Кун у них куры не клюют, что в Луках, что в Холме серебром разбрасывались направо и налево, вот посмотри - посадник достал из ящика стола шкатулку и вынул из нее монетку сделанную с большим искусством. Очень странная была монета, на одной стороне была изображена арабская цифра обозначающая "один" в обрамлении вьюнка, на другой стороне византийский двуглавый орел. Надписи на обоих сторонах. Надписи были сделаны письмом очень похожим на кириллицу. Правда имелись две незнакомые буквы и при чтении получалась полная бессмыслица.
– Ты уверен, что это именно куны, а не оберег или украшение? И для монеты слишком лёгкая, серебра в ней маловато.
– Ха, полюбуйся - посадник высыпал из шкатулки еще несколько похожих монет разного достоинства, отличающиеся друг от друга размером и арабской цифрой.
– Интересно, где такие делают.
– Подожди, ты самого интересного не видел - он передал тысяцкому исписанный лист.
С одной стороны на нем был текст приглашения написанный яркими красками и украшенный изображением растений. И хоть ошибок в тексте не было, но чувствовалась рука не умелого писца. С другой, всё та же не читаемая кириллица и арабские цифры. Буквы и цифры, мелкие, четкие и абсолютно одинаковые. Было не понятно, как может человек так руку набить. Интересен был и сам материал листа. Ни кожа, ни береста и не папирус, который он видел в Византии. Всемил вопросительно посмотрел на посадника.
– Не смотри так, я сам понимаю не больше твоего. Даже среди писцов архиепископа таких умельцев не сыщется. А сам лист, сдается мне сделан из бумаги, видал в Палестине, арабы на ней пишут, но могу и ошибаться. Бумага, она серая, а эта, сам видишь, снежно белая. Еще они производство стекла наладили, вот полюбуйся - посадник поставил на стол фигурку лошади - в самой Византии такого не найдешь. И знаешь, что самое интересное? Сами продавать не стали, отдали купцам нашим, тем, которые стеклом торгуют. Отдали примерно за четыре пятых от того, что могли бы сами выручить.
– Думаешь осесть у нас решили, и не хотят врагов наживать?
– Похоже на то, сдается именно по этому поводу они с Миланом притащились.
– Ну и что ты мучаешься, пускать или не пускать? Прогонишь, так уйдут во Владимир, святоша мастеров привечает. Перебьют нашим торговлю.
– Да понимаю все, а также и то, что торговля стеклом не велика у нас и погоды не делает.
– Лиха беда начало, в Царьграде тоже не сразу начиналось.
– И это понимаю, но уж очень много странностей вокруг этой семейки.