Раскаленная душа
Шрифт:
Но, как выяснилось, Морис сильно недооценил обстановку. Он еще не успел договорить эту фразу, как зазвонил телефон. Это был репортер. После этого звонки не умолкали в течение часа, и пришлось отключить аппарат.
А когда спустя некоторое время отец Линды собрался идти на работу, он обнаружил у входа толпу газетчиков, готовых наброситься на любого, кто попытается войти или выйти из дома.
К радости Линды, Морису в конце концов удалось пробиться к машине и уехать. В обеденный перерыв он
Линда не могла его винить, она и сама уже чувствовала себя пленницей в собственном доме. Утешало только то, что Кевина наверняка постигла та же участь, а возможно, и более тяжкая, — за те годы, что он выступал один, его популярность значительно возросла, в то время как о ней как о певице почти забыли.
Линда с матерью ели салат, когда в кухню с тяжким вздохом вошел Дориан.
Наклонившись, чтобы поцеловать Сильвию в щеку, он попытался пошутить:
— Стараетесь вопреки всем напастям вести нормальную жизнь?
Миссис Баффин предложила ему пообедать с ними, но Дориан отказался.
— Спасибо, я не голоден, но от чая не откажусь. Не беспокойтесь, я сам справлюсь. — На правах старого друга он уверенно чувствовал себя в их доме.
Продолжая есть, Линда наблюдала за ним. Ей показалось, что он чем-то обеспокоен. Без сомнения, Дориан сам все объяснит, когда сочтет нужным. Чему ее научили последние три года, так это терпению. Тогда обстоятельства просто не оставляли выбора.
Мать встала и извинилась.
— Пожалуй, я пойду наверх, прилягу. Сегодня выдался нелегкий денек и послеобеденный отдых не помешает.
Как только они остались одни, Линда вопросительно взглянула на Дориана.
— Ну, рассказывай, что у тебя там.
— Утром я разговаривал с представителем компании грамзаписи, — без обиняков сообщил Дориан, — и он сделал новое предложение.
Накануне, вернувшись из кофейни, Линда позвонила на студию и заявила, что все дальнейшие переговоры будет вести только через своего агента. Ее не устраивала перспектива дальнейших встреч с Кевином. Однако она не ожидала, что предложение поступит так скоро.
— И что же они предлагают?
— Они согласны записать и выпустить альбом твоих песен…
— Правда? — Линда от волнения даже вскочила. Неужели Кевин все-таки пошел на уступки? — Но это же просто здорово!..
— Ты не дослушала. Твоих песен, — повторил Дориан, глядя ей прямо в глаза, — но исполненных в дуэте с Кевином.
От радости не осталось и следа. Девушка почувствовала себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух. Очередное заманчивое предложение, и неизменно с нагрузкой в виде Кевина.
Ее разочарование не укрылось от Дориана.
— Линда, не спеши отмахиваться от этого предложения! Главное, что они согласились записать альбом с песнями, которые сочинила ты сама.
— Но работать придется с Кевином, — перебила Линда, качая головой. — Нет, Дориан, ни за что! Никогда!
Она внутренне содрогнулась. Разделить с ним все те эмоции, что она вложила в эти мелодии. Нет, это невозможно.
Дориан попытался ее урезонить.
— Послушай, дорогая, как автора тебя совсем не знают. Кевин согласился петь, даже не прослушав песни.
— Очень интересно, с чего бы это? — процедила Линда.
— А может, они не понравятся публике.
— Мы с тобой знаем, что это не так! — вспылила девушка.
— Я только пытаюсь сказать, что…
— Я догадываюсь, что ты имеешь в виду, Дориан. И мой ответ остается прежним: «нет»! В конце концов, этот контракт не вечен.
— Но пока что ты им связана.
— Лучше я больше никогда в жизни не запишу ни одной пластинки, чем буду петь с Кевином, — в сердцах выпалила Линда. — Честно говоря, меня удивляет, что ты так быстро изменил мнение по этому вопросу!
Дориан вздохнул.
— Не кипятись, просто…
— Просто ты излагаешь точку зрения Кевина.
— Не Кевина, а компании грамзаписи, — упорствовал Дориан. — Может быть, мы никогда больше не получим такого предложения.
— Нет! — стояла на своем Линда.
Снова работать с Кевином, открыть ему чувства, отраженные в ее песнях, и поделиться причинами, побудившими написать их?… Нет, это выше ее сил.
Видя ее упорство, Дориан пожал плечами.
— Другого предложения может и не быть.
— Значит, не судьба. Буду довольствоваться концертами. Тогда публика и услышит мои песни. Мне все равно, Дориан, — упрямо повторила она, хотя он больше не протестовал. — Или по-моему, или никак. Я слишком много работала, слишком многое пережила, чтобы позволить Кевину все испортить. Я… — она не договорила, потому что раздался звонок в дверь. Линда поморщилась. — Наверное, опять репортеры. Если они будут трезвонить и дальше, то разбудят маму, — раздраженно добавила она, когда звонок повторился.
— Пойду разберусь, — сказал Дориан. — Постараюсь вежливо попросить их убраться к черту.
Линда улыбнулась, но как только Дориан скрылся за дверью, улыбка сползла с ее лица. В том, что их осаждают репортеры, тоже замешан Кевин. С его подачи компания грамзаписи не воспринимает Линду как сольную певицу. Во всем виноват только он…
— Это Кевин!
Восклицание Дориана прозвучало так созвучно ее мыслям, что Линде потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное.