Раскаты Грома
Шрифт:
искуснокованым клинком каленым сразить не можно его,
заклятого, — он от железных мечей,
от копий заговорен был, -
но этой ночью смерть свою встретил он,
злосчастливый, и скоро мерзкая душа,
изыдя из тела, ввергнется в объятия адские….
Враг нечестивый, противный Богу,
предавший смерти несметное множество землерожденных,
теперь и сам он изведал смертную немощь плоти,
изнемогавший в руках благостойкого дружинника Хигелакова;
непримиримы они под небом.
Беовульф
Между травинками газона на земле лежала острая щепка. На одной из её граней, в небольшие трещины забились несколько волосков минеральной ваты. Они вымокли под дождём, высохли на солнце, и им было всё нипочём. Древесина вокруг них уже
***
— Кар-кар! — Рысь подал сигнал. Ответа не прозвучало. «Раскат-4» двигался по узким переулкам «посёлка». Попасть на его территорию оказалось несложно — забор из металлической сетки, ограждавший территорию был порван в нескольких местах. На разрыве проволоки, в ячейках были видны клочья шерсти. «Посёлок» состоял из трёх широких улиц и множества расходившихся в стороны переулков. По обеим сторонам каждого такого переулка стояли одинаковые дома высотой в два этажа. У каждого была деревянная терраса, отделка из сайдинга кремового цвета, зелёные скаты крыши. Никакой ограды или забора вокруг домов не было, а их нумерация состояла из букв и цифр: А3, В10 и так далее. Между домами кое-где были видны тропинки на газоне, вытоптанные жильцами к соседям. Гора заглянул в окно очередного коттеджа: коричневый диван напротив чёрного телевизора, между ними стеклянный кофейный столик, на заднем плане широкий проём — проход на кухню.
— Чисто, — сообщил остальным здоровяк. «Спальный район» выглядел покинутым жителями.
— Кар-кар! — снова подал сигнал Рысь.
Тишина.
— Да где они? — буркнула себе под нос Шерлок, заглядывая в тридцатое по счёту окно. Картина за окнами не менялась: дома были копиями друг друга.
Группа дошла до первого широкого проезда. После узких переулков эта дорога казалась пустырём. И бойцы были на нём, как на ладони. Вадим указал направление движения, и спецназовцы попарно преодолели открытое место. Они пыхтели, стараясь бежать как можно быстрее, чтобы скрыться в тени домов на противоположной стороне и прикрыть отставших.
— Кар-кар! — Артём приложил ладонь к губам, имитируя рупор.
— Ух-ух! — донеслось откуда-то из центра посёлка.
Бойцы переглянулись.
— Кар-кар! — повторно подал сигнал Рысь.
— Ух-ух, ух-ух! — уханье совы было чётким ответом на позывной.
Для надёжности Вадим дважды нажал на кнопку радиоэфира за ухом. В ответ в динамике прозвучало три треска — ответный сигнал выхода в эфир.
— Наконец, — с облегчением выдохнул Вадим.
Спецназовцы пошли на звук, в центр застройки. Перебежки между домами параллельно широкой улице закончились примерно через полсотни метров, — успели пересечь три переулка. Все остановились у коттеджа, на крыше которого сидел человек в знакомом им камуфляже с Горгоной на шевроне.
— Минуту! — парень в чёрной балаклаве съехал по скату и пропал в чердачном окне.
Бойцы осмотрелись. Чисто: всё те же ряды домов, всё также без признаков тварей.
Входная деревянная дверь с блестящей на свету центральной зеркальной вставкой открылась. На террасу вышел мужчина в форме их спецподразделения:
— Старшина Васильев, «Раскат-7».
Он был среднего роста с короткой шеей и небольшим размером стопы — на ногах были смешные, почти детские берцы. Его кисти скрывались в чёрных перчатках с оголёнными пальцами, как и у всех остальных «раскатовцев». Штурмовая винтовка с оптическим прицелом висела на груди, опущенная стволом вниз. На спине не было видно рюкзака, на теле только темно-зеленые разгрузка и бронежилет. Вадим подался вперёд:
— Капитан Мазков, командир «Раскат-4». Ты один остался?
Старшина показал жестом следовать за собой:
— Не совсем. Пошли в лагерь.
Через несколько минут, дойдя до центральной широкой улицы, боец в балаклаве остановился у запасного выхода одного из домов и трижды хлопнул ладонью по белой двери. Щёлкнул замок и дверь открылась. Внутри дом оказался довольно вместительным: почти не имея разграничений между комнатами, первый этаж образовывал единое пространство из небольшого кухонного закутка и гостиной. Закуток был сразу у чёрного хода, состоял из 3-х пар шкафов с зелёными фасадными панелями и угловой мойки. Рядом были привинченные к стенам и полу электроплита, стиральная машина, холодильник. В центре этого сектора бытовых дел стоял прямоугольный стол на шесть персон. Под столом находилось шесть белых деревянных табуреток. Расстояние для прохода между предметами кухонного интерьера было более чем достаточным. За широким проёмом располагалась просторная гостиная с угловым коричневым диваном. По центру комнаты лежал темно-синий ковёр, на котором размещался низкий металлический журнальный столик со стеклянной столешницей. Напротив дивана, на расстоянии пяти метров, стояла широкая тумба с чёрным телевизором. По обеим сторонам от тумбы располагались стеллажи с книгами и журналами. За стеной, у которой стоял диван, была лестница, ведущая на второй этаж. Ступени её марша, стали частью потолка небольшой туалетной комнаты, приоткрытая дверь которой была видна с кухни. Отряд остановился посреди гостиной, напротив четырёх военных. Рядом с ними, одетыми в ту же полевую форму, что и люди Старого, стоял человек в чёрном кителе. С дивана поднялся широкоплечий мужчина из Специального подразделения по борьбе с биологической опасностью «Раскат»:
— Капитан Холмогоров, командир седьмой группы, — он протянул левую ладонь Вадиму. Лицо этого офицера было треугольной формы с широким скошенным лбом, видимой «клешнёй» залысин на обритой седеющей голове. У него были вытянутые узкие уши с вросшими мочками и выдающийся длинный нос между голубыми глазами среднего размера.
Вадим ответил:
— Я тебя помню. Я капитан Мазков, командир четвёртой группы, — Старый пожал протянутую руку неудобным для себя образом — сам он левшой не был.
— Стой-ка. А не ты, случаем, в первом применении «Раската» участвовал, под Весеновском? — Холмогоров всматривался в лицо собеседника. Его голос был немного охрипшим, грубоватым.
— Командовал. Командовал, а не участвовал, — уточнил Вадим.
— Это отлично! — улыбнулся Холмогоров. — А то у нас тут очень интересные обстоятельства сложились, но сначала представлю отряд. Это мои бойцы — Матильда.
Он указал на высокую девушку с коротким автоматом за спиной, стоящую возле выключенного телевизора. У неё были ноги балерины, тонкая шея, острый подбородок, большие зелёные глаза, чёрные вьющиеся волосы, убранные назад в пучок, светлая кожа в небольших ссадинах на нежной щеке. Взгляд девушки оживился, когда она увидела входящую в комнату Мессию. Та помахала высокой подруге ладошкой: на правом плече Матильды была точно такая же повязка с красным крестом. Брюнетка вклинилась в разговор своего командира:
— Лютый, мы к Буру, наверх!
— Да, давай.
Девушки спешно удалились в сторону лестницы.
— Варг, — Холмогоров положил руку на плечо молодого парня, лет двадцати-двадцати трёх. Они оба были около 180 сантиметров, с вытянутыми прямоугольными лицами и голубыми глазами. Но вот у солдата был нос картошкой, крупная шея, с еле заметным кадыком и маленькие уши, отходящие немного в стороны от коротко стриженых светлых волос. Холмогоров таких запоминающихся черт внешности не имел, зато был носителем треугольного родимого пятна под левым глазом. Капитан указал на следующего бойца в маске, который привёл «раскатовцев» в дом: