Раскол Церкви
Шрифт:
– Допуская на данный момент точность вашего анализа, милорд, - сказал Кэйлеб с неприятной улыбкой, - последствия все равно будут... менее приятными для Дома Бейц, чем для Чариса.
– Уверяю вас, мой князь хорошо осведомлен об этом, ваше величество.
– Я тоже думал, что он может быть осведомлен.
– Кэйлеб откинулся назад, скрестив ноги, и склонил голову набок, созерцая Пайн-Холлоу.
– С другой стороны, я должен признать, что заинтригован, - сказал он.
– Кем бы еще ни был князь Нарман, я не верю, что он глух, слеп или глуп. Я также не верю, что существует большая вероятность того, что он не знает о том, кто стоял за его приказами о походе, как бы ни решили притвориться "рыцари
Он задумчиво оглядел Пайн-Холлоу, и эмерэлдец пожал плечами.
– Ваше величество, я мог бы сказать, что, когда человеку приходится выбирать между тем, чтобы иметь дело с кракеном в своей ванне, и роковым китом за волнорезом в гавани, он склонен сначала сосредоточиться на кракене. Это, на самом деле, мысль, которая повлияла на мышление моего князя в это конкретное время. Но это не единственное соображение, побудившее его послать меня к вам. Я несу с собой корреспонденцию непосредственно от него, в которой излагается на ваше рассмотрение его собственный анализ ситуации. Думаю, вы нашли бы это интересным чтением.
– Уверен, что нашел бы.
– Кэйлеб тонко улыбнулся.
– Могу ли я также предположить, что эта его переписка затрагивает условия, которые он мог бы надеяться получить?
– Так и есть, ваше величество.
– Пайн-Холлоу снова поклонился, затем выпрямился.
– Более того, он сообщает вам, что я назначен его официальным полномочным представителем. В пределах, установленных моими обязательными инструкциями от него, я уполномочен вести переговоры с вами от его имени и принимать любое соглашение, которого мы могли бы достичь в рамках этих ограничений.
– Соглашение, которого мы могли бы достичь, - тихо повторил Кэйлеб. Затем он выпрямился на своем троне, опустив руки, твердо положив предплечья на подлокотники и наклонившись вперед.
– Поймите меня правильно, милорд Пайн-Холлоу, - тихо сказал он.
– Я понимаю, что ваш князь был вынужден вопреки своему собственному желанию участвовать в недавнем нападении на мое королевство. Но я также понимаю, что его причины считать это нападение... неразумным не имели ничего общего с какой-либо глубоко укоренившейся любовью к королевству Чарис. Я не верю - и никогда не верил - что он получил бы какую-либо радость или удовольствие от массовых убийств, разрушений и поджогов, которые храмовая четверка предложила обрушить на мой народ, но я также не верю, что он был бы встревожен разрушением и разделением этого королевства. Короче говоря, милорд, каковы бы ни были причины его вражды, князь Нарман в прошлом неоднократно объявлял себя врагом Чариса. Теперь, когда он прочно застрял в ловушке, он также может обнаружить, что желает какого-то... примирения с моим королевством и моим Домом. Ну, я не буду с самого начала говорить, что любое такое приспособление невозможно. Но я скажу вот что. Любое соглашение, которого мы можем достичь, будет достигнуто на моих условиях, а не на его. И вы можете быть уверены, что любые условия, которые я буду готов рассмотреть, не позволят ему когда-либо снова представлять угрозу моему народу, моему королевству и моей семье. Вы это понимаете?
– Конечно, ваше величество, - ответил Пайн Холлоу таким же тихим голосом.
– Если бы я сидел на этом троне, а вы стояли здесь, передо мной, мое положение было бы точно таким же, как у вас. Уверяю вас, мой князь понимает это так же хорошо, как и я.
– В таком случае, в конце концов, в вашей миссии может быть какой-то смысл, милорд, - сказал Кэйлеб, снова откидываясь на спинку трона.
– В любом случае, я готов выслушать все, что может сказать князь Нарман. Если я найду его предложения менее чем полностью приемлемыми, всегда будет время вернуться к решению на поле битвы. И, если быть совсем честным, ваша точка зрения - и его - о ценности времени в нынешней ситуации Чариса имеет определенную обоснованность.
Пайн-Холлоу молча наклонил голову, и Кэйлеб улыбнулся.
– Но это соображение относится к будущему, милорд. У меня есть другие неотложные дела, которыми я должен заняться сегодня, и я намерен очень внимательно прочитать переписку вашего князя, тщательно ее переварить, прежде чем мы с вами поговорим о ее содержании. А пока я распорядился приготовить для вас комфортабельные апартаменты в башне королевы Мариты. Надеюсь, вы найдете их соответствующими вашим потребностям, и вы, конечно, можете нанять любого из ваших собственных слуг, которых сочтете необходимыми для удовлетворения ваших потребностей.
– Благодарю вас, ваше величество.
– Несмотря на все, что уже произошло, милорд, нет никаких причин, по которым мы не можем относиться к этим вещам цивилизованно.
– Улыбка Кэйлеба стала немного теплее и искреннее.
– И что бы еще ни было правдой, вы пришли сюда, полагаясь на гостеприимство и защиту моего Дома. В сложившихся обстоятельствах мне надлежит продемонстрировать, что доверие не было неуместным, не так ли?
– Поскольку вы решили говорить так откровенно, ваше величество, - ответил Пайн-Холлоу с тем, что могло быть тенью ответной улыбки, - признаю, что эта мысль - и эта надежда - не раз приходили мне в голову с тех пор, как мой галеон вошел в воды Чариса.
– Что ж, будьте уверены, что мы окажем всю вежливость, подобающую любому посланнику, несмотря на любые... необычные аспекты причины вашего путешествия сюда, в Теллесберг.
– Благодарю вас, ваше величество.
– По крайней мере, в этом вам всегда рады, - сказал Кэйлеб, затем махнул рукой человеку, стоящему справа от его трона в черно-золотой форме королевской чарисийской стражи.
– Капитан Этроуз проводит вас в ваши покои, милорд, и проследит, чтобы стража башни была проинформирована о вашем статусе и готовности удовлетворить любые ваши разумные потребности.
VII
Храм,
город Зион,
земли Храма
– Очень хорошо, Аллейн, - в голосе Замсина Тринейра прозвучало гораздо больше раздражения, чем он обычно позволял, когда Робейр Дючейрн усаживался за стол совета, - теперь мы все здесь. А теперь не мог бы ты рассказать нам, что все это значит?
Аллейн Мегвейр, возможно, и не был интеллектуально равным Тринейру, но ему не составило труда распознать резкость в тоне канцлера, и его губы на мгновение сжались. Затем он повернул голову и посмотрел прямо на Тринейра.
– Я только что получил дополнительные депеши о ситуации в заливе Долар, Замсин.
– Он позволил нотке нарочитого терпения окрасить свой собственный тон.
– Я подумал, что тебе может быть интересно, что пишет в них герцог Ферн. Уверяю, они представляют... интерес для чтения. Но, конечно, если у тебя слишком мало времени...
Дючейрн отметил, что нужно было бы внимательно присмотреться, чтобы заметить слегка зарумянившиеся щеки Тринейра. Однако даже это было проявлением гораздо большего гнева, чем он когда-либо позволил бы себе испытывать из-за такой детской провокации при обычных обстоятельствах. С другой стороны, эти обстоятельства были какими угодно, только не нормальными, не так ли?