Раскол Церкви
Шрифт:
Если бы не его семья, он, вероятно, так бы и сделал, - признался он себе сейчас.
– Его жена умерла много лет назад, но у всех трех его дочерей были собственные мужья и дети [в восьмой части мужья и дети есть только у двух старших дочерей, младшая - незамужняя послушница ордена Паскуале]. Мало того, что он скучал бы по ним чуть ли не больше, чем по самой жизни, но он был далек от уверенности, что король не наказал бы их за "неудачу" их отца и деда, если бы сам Тирск оказался вне его досягаемости.
– Они не могут оставить тебя здесь надолго остывать, - возразил Халинд.
– Ты лучший и самый опытный командующий флотом, который у нас есть!
– И я также кость, которую они
– Конечно, до этого не дойдет.
Тирск чувствовал бы себя лучше, если бы Халинд смог придать своему тону немного больше уверенности.
– Надеюсь, что нет.
– Граф снова повернулся к окну, сцепив руки за спиной, словно желая, чтобы его жизнь была такой же спокойной, как эти далекие воды, видимые отсюда.
– Хотя я не совсем уверен в этом.
– Знаешь, - немного неуверенно сказал Халинд, - наверное, было бы лучше, если бы ты, ну...
– Держал рот на замке? Перестал наступать им на мозоли?
– Рот Тирска сардонически скривился.
– К сожалению, Поэл, у меня есть свои обязанности, и не только перед королем.
– Я знаю это. Это одна из причин, по которой я здесь следую твоим советам, пытаюсь найти идеи в твоем мозгу. Но правда в том, что каждый раз, когда ты открываешь рот, ты только злишь короля. А что касается Торэста..!
Халинд закатил глаза и покачал головой, а Тирск кисло рассмеялся.
– Я не могу придумать ничего - по крайней мере, кроме предсмертного хрипа, - что Торэст хотел бы услышать от меня, - сказал он.
На самом деле, - добавил он про себя, - если бы не Ферн, думаю, Торэст предпочел бы отдать меня под трибунал и повесить перед парламентом в назидание всем этим другим "трусливым бездельникам" - вроде тех, кто, очевидно, помог мне предать его шурина из-за нашей собственной некомпетентности и трусости - он прямо уверен, что они где-то там.
По крайней мере, Сэмил Какрейн, герцог Ферн и первый советник Долара, казалось, понимал, что Тирск и горстка других выживших (и опозоренных) старших офицеров разбитого флота герцога Мэйликея были ценным ресурсом. Во всяком случае, он, казалось, пытался защитить их. И без столь высокопоставленного защитника Тирск, вероятно, уже испытал бы на себе все последствия "крайнего неудовольствия" короля. Конечно, всегда было возможно, что истинная причина, по которой Ферн сохранял Тирска, заключалась в том, чтобы поберечь его на случай более насущной нужды. Если бы храмовая четверка в конечном итоге потребовала принести кого-то в жертву за провал блестящего плана военно-морской кампании викария Аллейна, было бы трудно придумать лучшее, чем старший выживший в результате фиаско адмирал.
– Боюсь, ты прав в том, что касается Торэста, - с несчастным видом признал Халинд.
– Конечно, - фыркнул Тирск.
– Если это не только моя вина, тогда, в конце концов, это должен быть его шурин.
– Это, безусловно, часть проблемы, - согласился Халинд.
– Но то, как ты продолжаешь настаивать на том, что касается программы нового строительства, ничуть не помогает.
– Нет?
– Тирск мгновение смотрел на него, затем пожал плечами.
– Возможно, ты прав, но это не меняет того факта, что программа "нового строительства" также не сильно поможет против Чариса. Нам не нужен еще один галерный флот, Поэл. На самом деле, это последнее, что нам нужно!
Халинд начал что-то говорить, потом передумал, и Тирск снова фыркнул.
По-видимому, никто особенно не интересовался его собственными отчетами о том, что произошло у рифа Армагеддон. В более светлые моменты он пытался напомнить себе, что люди, читающие эти отчеты, должны были задаться вопросом, говорит ли он правду или просто пытается прикрыть свою задницу. В конце концов, его собственная неудача выглядела бы гораздо более простительной, если бы он столкнулся с какой-то смертоносной новой конструкцией военного корабля, а не просто с вражеским командиром, который оказался более компетентным, чем он. Но правда имела неприятную привычку кусать людей, которые отказывались противостоять ей, и Тирск был мрачно уверен, что его флот снова будет укушен.
– Это просто глупо, Поэл. Галеры?
– Он покачал головой.
– Ты только что рассказывал мне, что одна из их шхун сделала с галеоном, вооруженным самым эффективным бортовым залпом, который мы могли ему дать. Неужели никто не может понять, что галеры только что полностью отжили свое?
– По крайней мере, новые конструкции будут более мореходными.
– Халинд говорил удивительно похоже на человека, пытающегося отыскать луч надежды, - подумал Тирск.
– Согласен с этим, - сказал он через мгновение, - и, честно говоря, это не повод для чихания.
Его глаза стали мрачными и жесткими, когда он вспомнил бесконечное путешествие своего собственного флота к его последней катастрофической встрече с королевским чарисийским флотом. Галеры доларского флота были спроектированы для прибрежных вод, а не для плавания по голубой океанской воде, которое потребовалось от них. Они были короче, чем большинство более тяжелых чарисийских галер, и их осадка была намного меньше, даже для их размера. В результате их водоизмещение было чуть больше половины или трети того, что у чарисийской галеры. Это, конечно, сделало их намного быстрее и маневреннее на веслах... при условии, что их днища были достаточно чистыми. Но это также делало их гораздо менее устойчивыми под парусами (то есть они могли нести меньший груз) и гораздо более уязвимыми даже к средним условиям в открытом море. Это означало, что, кроме как под веслами (то есть где-либо за пределами прибрежных вод), они были на самом деле медленнее и менее маневренны. Галеры чарисийцев на самом деле вообще не были предназначены для движения под веслами, разве что в штиль или для маневрирования после вступления в бой. Они были спроектированы в первую очередь как парусные суда, а весла обеспечивали вспомогательную мощность - для придания им дополнительной скорости под парусом, для ускорения, для более быстрого перехода на новый галс. В спокойных условиях они были в серьезном невыгодном положении при маневрировании; в типичных условиях океана преимущество полностью перешло на их сторону.
Флагман герцога Мэйликея, "Кинг Ранилд", был самым большим кораблем во всем доларском флоте. Он был почти такой же длины, как таротийский флагман барона Уайт-Форда, и стоял намного выше над водой... И все же его водоизмещение, огромное для доларского флота, составляло немногим более половины водоизмещения флагмана Уайт-Форда. Но даже корабль Уайт-Форда был легче и с меньшей осадкой, чем большинство галер королевского чарисийского флота, а у чарисийских галеонов осадка была еще больше. Что не только сделало их еще более мореходными, но и создало идеальные платформы для новой артиллерии в стиле Чариса. Скорость и маневренность под веслами, подобно высоким дворянским замкам на суше, оказались бесполезными в бою против гораздо более тяжелых бортов галеонов и большей мореходности. Если уж на то пошло, Тирск был уверен, что по меньшей мере дюжина, а возможно, и больше, кораблей, потерянных Мэйликеем, затонули главным образом потому, что они просто не справились с пересечением океана. Так что, если бы новые конструкции были хотя бы немного более мореходными, тем лучше.