Раскол Церкви
Шрифт:
– В таком случае, отец, я уберусь с вашего пути и позволю вам начать обустраиваться, - сказал ему Ашир.
– Если вы обнаружите, что мы что-то упустили из виду, пожалуйста, немедленно сообщите нам.
– Я так и сделаю, - заверил его Уилсин и проводил его до двери его нового кабинета.
Ашир удалился, а Уилсин медленно обошел вокруг стола и сел за него. Он еще раз оглядел офис, но на самом деле вообще ничего не увидел. Он был слишком занят, спрашивая себя, действительно ли он знает, что делает, чтобы беспокоиться о мебели или офисных помещениях.
Такого рода сомнения были редкостью для Пейтира Уилсина. С того дня, как он сказал отцу, что готов принять назначение в Чарис,
Молодой священник закрыл глаза, обращаясь к тому тихому месту в глубине своего существа, где он хранил свою веру. Он прикоснулся к нему еще раз, и от него распространилось долгожданное чувство покоя. Его тревоги и переживания волшебным образом не исчезли, но его наполнила уверенность в том, что он сможет справиться с каждой из них по мере их возникновения.
Конечно, - подумал он, снова открывая глаза, - "смириться" - это не совсем то же самое, что быть уверенным, что ты поступаешь правильно, не так ли, Пейтир?
Правда, - размышлял он, - заключалась в том, что он был гораздо меньше обеспокоен своим решением признать власть Мейкела Стейнейра - духовную и светскую - в качестве архиепископа Чариса, чем всей этой идеей "патентного бюро".
Когда ему впервые объяснили эту идею, он был немного озадачен. Регистрировать новые идеи и методы? Предоставить людям, которые их придумали, фактическое право собственности на них и требовать, чтобы другие платили им за их использование? Абсурд! Хуже того, сама концепция попахивала намеренно подогреваемыми инновациями, и это было то, с чем ни один член ордена Шулера, вероятно, не чувствовал бы себя по-настоящему комфортно. Тем не менее, он должен был признать, что не смог найти в Писании или Комментариях ничего, что запрещало бы такую должность. Это вполне могло быть связано с тем, что никому просто не приходило в голову, что кто-то может даже подумать о его создании, но факт оставался фактом: запрета в Писании не было.
И если эти люди хотят выжить, им нужны инновационные решения проблемы того, как защищаться тому, кого численно превосходят как восемь или девять к одному.
От этой мрачной мысли по телу пробежал знакомый холодок. Часть его хотела настаивать на том, что это была всего лишь рационализация, способ оправдать нездоровое и духовно опасное увлечение новыми знаниями. И все же всякий раз, когда возникало это искушение, он ловил себя на том, что вспоминает ужасное, неспровоцированное нападение, которое Чарис каким-то образом ухитрился отразить.
Конечно, Бог не хотел и не ожидал, что Его дети будут стоять беспомощными, в то время как их семьи были бы убиты, а их дома сожжены над их головами! Невинные люди имели полное право искать средства защиты от чьего-либо нападения, и независимо от того, что официально заявляла Церковь, Уилсин знал, что нападение на Чарис было совершенно неоправданным. Не то чтобы он был особенно удивлен исходящими из Зиона и Храма заявлениями об обратном. Опечален и испытывая отвращение, да, но не удивлен. Несмотря на свою глубокую и непоколебимую веру, Пейтир Уилсин никогда не питал никаких иллюзий относительно коррумпированности храмовой четверки и совета викариев в целом.
Нет, это не совсем так, - резко сказал он себе.
– Ты ведь лелеял хоть какие-то иллюзии, не так ли? Например, иллюзию, что даже великий инквизитор не стал бы уничтожать целое королевство только потому, что оно раздражало его.
Он думал, молился и медитировал после этого решения Клинтана и, наконец, пришел к выводу, что то, что происходило здесь, в Чарисе, было Божьей волей. Какими бы неудобными, какими бы... тревожными ни казались ему убеждения архиепископа Мейкела, у него не было никаких сомнений в том, что архиепископ Чариса стоит гораздо ближе к разуму Бога, чем великий инквизитор. Мейкел Стейнейр мог ошибаться; он не был злым... И это было уже не то, что Уилсин мог сказать о Жэспаре Клинтане и остальных членах храмовой четверки. И, по правде говоря, Уилсин становился все более уверенным в том, что Стейнейр даже не ошибся. Последствия этого и монументальные изменения в собственном понимании Уилсином Священного Писания и заложенной в нем доктрины, были пугающими, но Бог никогда не обещал, что исполнять Его волю будет легко.
И вот, отец Пейтир Уилсин, интендант Чариса, рукоположенный священник ордена Шулера, оказался здесь, сидя в кабинете в здании, специально предназначенном для того, чтобы побуждать людей думать о новых способах ведения дел.
Он покачал головой, губы дрогнули в полуулыбке при этой мысли. Затем он встал и подошел к одному из своих новых окон, глядя на послеполуденный город.
Патентное бюро размещалось в здании, принадлежавшем министерству барона Айронхилла. У хранителя кошелька было гораздо больше дел в Чарисе, чем во многих других королевствах Сэйфхолда, и Айронхилл в прошлом году перевел свой основной штат в значительно большее здание. Это же, наверное, стало слишком мало для нужд Айронхилла, но здесь было множество кабинетов - многие из них не больше умеренно маленького шкафа, - в которых новое патентное бюро (которое также относилось к министерству Айронхилла, по крайней мере на данный момент) могло разместить бесчисленных клерков, которые ему, вероятно, потребуются. Оно также было окружено взрослыми псевдодубами и соснами, которые давали желанную тень.
А невысокая стена вокруг него днем и ночью патрулировалась вооруженными винтовками морскими пехотинцами.
Рот Уилсина сжался, когда он увидел, как послеполуденное солнце блестит на штыках морских пехотинцев, дислоцированных у ворот патентного бюро. Их присутствие - наряду с тем, что случилось с первоначальным домом королевского колледжа - стало мрачным напоминанием о том, что не все согласны с его собственной оценкой событий здесь, в Чарисе. Мысль о том, что его нужно было защищать от людей, которые считали себя верными сынами Матери-Церкви, была... тревожной. Но такова была судьба, которую инквизиция уготовила Эрейку Диннису.
Нет простых ответов, - подумал он.
– В Писании говорится, что Бог испытывает тех, кого любит, и я всегда верил, что это правда. Но обычно то, что Он хочет от меня, достаточно просто для быстрого понимания. Возможно, это нелегко сделать, но достаточно просто распознать.
Он глубоко вздохнул. Пришло время отбросить сомнения в сторону. Он был здесь не для того, чтобы поощрять инновации - видит Бог, уже много чарисийцев энергично этим занимаются!
– А для того, чтобы убедиться, что ни один из недавно запатентованных процессов или концепций не нарушает Запретов Джво-дженг. Это он мог сделать без малейших угрызений совести.
И что ты делаешь, когда видишь, как на твоем столе появляется так много новых процессов и концепций, что Запреты начали разрушаться даже для тебя, Пейтир?
– спросил он себя.
– Как ты скажешь "Стоп" после того, как ты стал частью того, чтобы говорить людям, что перемены - это хорошо? Его высокопреосвященство прав, "О вере и послушании" действительно говорит, что бывают времена, когда перемены хороши, даже необходимы. Но если это один из тех случаев, чем это закончится... и кем ты будешь, когда доберешься туда?