Расколотая цивилизация
Шрифт:
Не менее драматично обстояло дело и в связи с государственным вмешательством в решение экономических проблем. Азиатская модель индустриализации, как мы отмечали выше, основывалась на сращивании государства и экономики. Этот процесс принимал различные формы -- от централизованного регулирования в Малайзии и государственной поддержки крупных компаний в Южной Корее до организации целой сети полугосударственных компаний в Индонезии, позволившей семье Сухарто сколотить самое большое состояние в Азии, по некоторым оценкам достигающее 40 млрд. долл. [287] Однако в любом случае меры, предложенные МВФ в качестве условия оказания финансовой помощи, были встречены явно оппозиционно, если не сказать -- враждебно. В Таиланде одним из важнейших условий выделения кредита стало закрытие 57 крупных финансовых компаний, находившихся на грани банкротства, но близких к власть предержащим; в Южной Корее еще более болезненным оказалось требование расформирования ряда крупных конгломератов, в том числе "Хюндаи", а также применение процедуры банкротства к некоторым мощным компаниям, включая "Киа моторе"; в Индонезии делегация МВФ акцентировала внимание на удалении от дел членов президент
[283] - См.: Ignatius A. Asia's Bad News // Time. 1998. May 18. P. 33.
[284] - См.: Lee E. The Asian Financial Crisis. P. 40.
[285] -
[286] - См.: Emerson Т. Asia's Agony. P. 26.
[287] - См.: Mayer M. Suharto Family Values // Newsweek. 1998. May. 18. P. 41
ской семьи. Как показывает практика, все эти требования не имеют реальной перспективы быть выполненными. В Таиланде до сих пор продолжают работать более половины предназначавшихся к закрытию финансовых компаний; требования МВФ по отношению к Малайзии вызвали резкие заявления премьера Махатхира и фактически привели к самоизоляции страны; торг с индонезийским президентом Сухарто занял несколько месяцев[288] и закончился только с его свержением; в Южной Корее (где накануне кризиса до 12 процентов топ-менеджеров пяти крупнейших компаний состояли в тесном родстве друг с другом[289]) большинство условий также не были выполнены, и неудивительно, что "Киа моторе" в результате инвестиционного "конкурса" перешла не к "Форд мотор", предложившей самую высокую цену, а к корейской же "Дэу". Летом 1998 года все страны, получившие помощь, нарушили договоренности с МВФ в той их части, которая касалась необходимости сбалансирования бюджета. Если во второй половине 1997 года МВФ согласовал с Таиландом, Южной Кореей и Индонезией показатели профицитов их бюджетов в размере 1 процента[290], то уже в мае 1998 года Таиланд допустил дефицит в 3 процента, Южная Корея в июне -- 4 процента, а Индонезия -- 8,5 процента. Хотя эти нарушения формально объяснялись необходимостью поддержания ряда социальных программ, значительная часть средств была в действительности израсходована на финансовые вливания в промышленный сектор[291].
Характерно, что даже сегодня, два года спустя после первых кризисных явлений в азиатских странах, доминирующей остается точка зрения, согласно которой главной причиной разрушительного кризиса стали проблемы чисто финансового характера -- в первую очередь массированный отток капитала из стран региона и последовавший за этим так называемый "эффект домино" [292]. Более того, большинство экспертов полагают, что значительная часть причин, породивших кризис, лежит вне хозяйственных систем самих этих стран. Дж.Сорос риторически спрашивает в своей книге: "Как получилось, что такая успешная модель экономического развития так скоро потерпела крах?" -- и отвечает, что "основным источником нестабильности является сама международная финансовая система" [293]. Мы полагаем, что в этом утверждении
[288] - См.: McCarthy Т. Indonesia on the Brink // Time. 1998. March 23. P. 36-37.
[289] - См.: Cough L. Asia Meltdown. The End of the Miracle? P. 20.
[290] - См.: Phongpaichit P., Baker Ch. Thailand's Boom and Bust. P. 124.
[291] - См.: Lee E. The Asian Financial Crisis. P. 53.
[292] - См.: Griffith-Jones S., Kimmis J. Stabilizing Capital Flows to Developing Countries // Michie J., Smith J.G. (Eds.) Global Instability. P. 71-72.
[293] - Soros G. The Crisis of Global Capitalism. P. 141.
гениальный финансист ошибается, серьезно смешивая причину и следствие.
Безусловно, зависимость азиатских экономик от развития событий на мировых финансовых рынках не следует недооценивать. Однако, на наш взгляд, то огромное внимание, которое в последние два года развитые страны уделили азиатскому кризису, не означает, что он был порожден действиями международных финансистов. Качественное отличие азиатских стран от той же, например, Мексики состоит в том, что правительства и лидеры делового сообщества этих государств стремились за чужой счет (как международных инвесторов, так и собственных граждан) индустриализировать свои страны, отнюдь не теряя при этом контроля над собственной экономикой. В отличие от Мексики, возможность инвесторов не только принимать принципиальные решения, но даже получать достоверную статистическую информацию о положении дел оставалась здесь весьма низкой. Теперь известно, что Таиланд перед кризисом продал фактически все свои валютные резервы в обстановке полной секретности[294], а "Ямайичи Секьюритиз" создала несколько фиктивных компаний, на которые для улучшения своего баланса перевела просроченных долгов "всего лишь" на 2,1 млрд. долл. [295] Но кто поручится, что статистические данные о масштабах корейского долга, определявшие его весной 1997 года в сумме около 40 млрд. долл. и затем "скорректированные" до 60, 100 и, к концу 1997 года, до 119,7 млрд. долл. [296], не остаются в несколько раз заниженными? Развитие азиатских экономик не было естественным и самоподдерживающимся; на протяжении десятилетий правительства de facto обеспечивали поступление дополнительных инвестиций по меньшей мере пятью путями: во-первых, посредством прямого дотирования предприятий в самых различных формах; во-вторых, через покровительство гигантским промышленно-финансовым консорциумам, мобилизировавшим внутренние ресурсы через подконтрольные им банки; в-третьих, искусственно поддерживая курс национальной валюты на уровне, позволявшем эффективно импортировать технологии и комплектующие из-за рубежа; в-четвертых, привлекая и гарантируя кредиты для поддержки национальной промышленности и, в-пятых, поддерживая относительно низкую цену рабочей силы, делавшую продукцию этих стран конкурентоспособной. Достигавшиеся при этом темпы роста не могли быть обеспечены иначе как массированными инъекциями средств из-за рубежа; последние поддер
[294] - См.: The Economist. 1998. April 11. Р. 64-65.
[295] - См.: Gibney F. The Last, Best Hope // Time. 1997. December 22. P. 25.
[296] - См.: Henderson С. Asia Falling. P. 244.
живали рост и позволяли привлекать новые инвестиции. В результате в 1993-1995 годах приток иностранного капитала, в частности, в Малайзию и Таиланд достигал 13-17 процентов (!) их ВНП[297]; неустойчивость азиатских экономик иллюстрируется тем, что нетто-отток инвестиций в 1997 году, оцениваемый в 12 млрд. долл., составлял не более чем 1,3 процента совокупного валового национального продукта этих стран[298]. Таким образом, оказывается, что для фактически полного
Несмотря на явные просчеты в самой идеологии избранного азиатскими государствами пути развития, к началу 1999 года в литературе сформировались две основные точки зрения на природу азиатского кризиса. Первая акцентирует внимание на финансовых его аспектах, и ее сторонники полагают, что главными причинами стали излишние заимствования на внешнем и внутреннем рынке, неконтролируемое финансирование недостаточно продуманных проектов в промышленности и сфере недвижимости, искусственное завышение курсов национальных валют, допущение дефицитов платежного баланса и так далее. Перечисляя в уже цитированной работе десять источников азиатского кризиса, М.Голд-штейн отмечает в их числе исключительно проблемы, связанные с финансовыми его аспектами[299]. Сторонники этой точки зрения полагают, что азиатский кризис 1997 года играет позитивную в целом роль, так как в конечном счете обеспечивает большую открытость экономик региона к иностранным инвестициям и дает Западу возможность более активно внедрять в Азии собственные принципы хозяйственной организации; в силу этого предполагается, что кризис будет относительно непродолжительным и не повлечет за собой опасных долгосрочных последствий[300]. Вторая позиция акцентирует внимание на организационной структуре азиатских экономик; согласно ей, важнейшей задачей, которую должны поставить МВФ и другие международные финансовые институты перед азиатскими странами, является отказ от прямой государственной поддержки промышленности, демонополизация большинства отраслей и проведение активных мер, направленных
[297] - См.: The Economist. 1998. March 7. Survey "East Asian Economies". P. 4.
[298] - Рассчитано по: The Economist. 1998. April 11. Р. 64.
[299] - См.: Goldstein M. The Asian Financial Crisis. P. 65-67.
[300] - См.: Luttvak E. Turbo-Capitalism. P. 241.
на развитие свободного предпринимательства[301]. Ввиду того, что по состоянию на сегодняшний день подобные меры представляются еще далекими от осуществления, эксперты, придерживающиеся этой точки зрения, полагают, что "немедленное восстановление хозяйства в высшей степени маловероятно... и вопрос о возврате к прежним заоблачным высотам докризисного периода в настоящее время остается открытым" [302]. Однако при всем разнообразии позиций, насколько нам известно, еще ни разу не высказывалась мысль, согласно которой причины азиатского кризиса были имманентно заложены в самой концепции избранного типа индустриализации.
Выше мы неоднократно обращались к основным проблемам, возникающим у стран, направившихся по пути ускоренного развития. На наш взгляд, основной ошибкой азиатских государств было то, что они не осмыслили природы экономических успехов, достигнутых ими в 80-е годы, не сумели осознать их как конъюнктурные и временные. Вместо того, чтобы на основе накопленного потенциала отойти от ориентации на высокие темпы хозяйственного роста, перенести акцент на развитие сферы услуг и сделать приоритетом формирование емкого внутреннего рынка, истэблишмент азиатских стран двинул свои экономики на полной скорости по пути в никуда. Считая себя (и отчасти реально являясь) конкурентами развитых стран, они даже не осознавали (и сегодня не осознают) своей зависимости от постиндустриального мира. Импорт технологий, искусственное занижение издержек, массированные вливания иностранного капитала и наращивание экспорта готовой продукции на внешние рынки -- таковы были основные условия азиатского "процветания". Фактором, прервавшим эту череду "успехов", стал отнюдь не финансовый кризис, а достижение западными экономиками новой ступени своего прогрессивного развития. Формирование в постиндустриальных странах самоподдерживающейся экономики, в значительной мере независимой от внешних обстоятельств, занятие ведущего места информационным сектором хозяйства и взрывное повышение спроса на индивидуальные блага и специфические, не производимые в массовом масштабе, товары и услуги стали провозвестниками конца азиатской индустриализации. Западные страны, в 80-е и начале 90-х годов стремившиеся завоевать рынок для своих технологий, программного обеспечения, иных "ноу-хау", а также наиболее высокотехнологичных продуктов посредством ценовой конкуренции, сегодня завоевали фактически монопольное положение на
[301] - См.: World Economic Outlook. A Survey by the Staff of the International Monetary Fund. May 1998. P. 3; Cough L. Asia Meltdown. P. 106-107, 128.
[302] - Lee E. The Asian Financial Crisis. P. 32.
рынках и вполне могут ее использовать. С ростом благосостояния внутри самих развитых стран увеличиваются потребности в высококачественной продукции отечественных производителей, а также слугах, что ограничивает платежеспособный спрос на азиатские товары со стороны высокообеспеченных категорий населения; менее же обеспеченные граждане акцентируют внимание на ценовой характеристике, которая. Как мы уже отметили, не может быть достаточно эффективно снижена по причине доли импортных комплектующих. Растущая деловая активность в ведущих постиндустриальных державах естественным образом притягивает значительные средства, и инвесторы считают за благо уйти с развивающихся рынков, риски вовлеченности в которые превосходят все разумные пределы. В этих условиях у стран Юго-Восточной Азии нет никаких серьезных предпосылок для быстрой хозяйственной реабилитации. Вопреки широко распространенной точке зрения, согласно которой через несколько лет азиатские нации смогут вернуть и умножить свои экономические успехи, мы считаем возможным утверждать, что страны этого региона никогда более не будут занимать тех позиций в мировой экономике (при ближайшем рассмотрении не слишком уж впечатляющих[303]), которые были достигнуты ими к середине 1997 года. Сегодняшний уровень фондовых индексов , состояние валютных курсов и масштабы производства представляются нам далеко отстоящими от тех минимальных значений, до которых им предстоит еще падать. Единственное, что будет отличать ближайшие годы от последних двух, это то, что понижательная тенденция будет более плавной (аналогом может служить японская ситуация, когда в 1990 году токийскому фондовому индексу хватило несколько месяцев, чтобы спуститься с отметки в 40 тыс. Пунктов до уровня 28 тыс., а в течение последующих восьми лет он медленно дошел до значений 13-14 тыс. Пунктов, что также не является пределом)