Расколотое королевство
Шрифт:
— До сих пор, — сказал я.
— Это верно.
Я ждал, что купец продолжит свой рассказ, но он молчал. Понимая, чего он хочет, я послал слугу в мою комнату за кошельком.
Как только серебряная монетка перекочевала в его ладонь, он продолжил:
— Ходят слухи, что валлийцы планируют выступить этим летом. Все говорят, что они собрали армию даже больше чем у Этлинга при Эофервике в прошлом году. Много тысяч человек.
При этих словах я не удержался от смеха.
— Валлийцы всего лишь воры, таскающие у нас овец и женщин. Они не способны собрать настоящую армию.
— Тем не менее, это происходит. Я скажу вам еще кое-что важное. Я сообщу вам это бесплатно, потому что мы друзья, к тому же скоро вы все равно об этом узнаете. Эдрик ищет вас.
— Меня?
— Я
Он бросил на мня вопросительный взгляд. Я подозревал, что у него есть кое-какие догадки, и он ждет их подтверждения. Но это была игра для двоих, и у меня было не больше желания выдавать ценные сведения бесплатно, чем у него.
— А ты как думаешь?
— Хорошо, — он пожал плечами, словно речь шла о пустяке. — Вот почему я решил, что он ищет именно вас. Говорят, вы тот самый человек, что захватил ворота Эофервика, который вел людей в атаку на Этлинга, вступил с ним в единоборство на мосту, который пролил его кровь и даже чуть не убил.
Он сделал паузу, может быть, ожидая моего согласия. В основном, история была правдой, хотя некоторые ее детали были сильно преувеличены в первые же недели после битвы. Я брал ворота не один, а с моими побратимами Эдо и Уэйсом, а так же еще тремя крепкими ребятами. И хотя я скрестил клинки с Эдгаром и даже ранил его, драться с ним было чистым безумием, на что я решился только под воздействием боевой ярости. Это меня тогда чуть не убили, а не его. Если бы не помощь моих друзей, я бы не сидел здесь сейчас, и конец истории сильно отличался бы.
— Хотя, — внезапно заявил Бартвалд, — может быть, я ошибаюсь, и они говорят о совсем другом Танкреде.
Больше не было смысла отрицать очевидное.
— Ты сам знаешь, что прав.
Он печально покачал головой и закусил губу.
— И все же мне стыдно, что я не догадался раньше. Почему-то я представлял себе, что человек, совершивший все эти подвиги, должен быть выше ростом.
— Выше?
Никто не считал меня слишком высоким, но и коротышкой я тоже не был.
— Шучу, — сказал англичанин. — Но давайте поговорим серьезно, милорд. Ваша слава бежит впереди вас. В залах на Севере ваше имя произносят шепотом, потому что Этлинг бесится, услышав его. Он слишком хорошо помнит, как вы напугали его, и жестоко наказывает любого, кто осмелится заговорить о вас в его присутствии. Именно потому он и предложил награду за вас. Дикий Эдрик не просто хочет получить деньги, этого человека вам следует опасаться.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что он могучий противник и очень опасный для тех, кто осмелится пойти против него. Он хитрее, чем вы можете себе представить, и совершенно беспринципен в преследовании своей цели. Нельзя его недооценивать, особенно теперь, когда он заключил союз с валлийцами.
— Если бы со стороны Уэльса планировалось нападение, как ты говоришь, я бы уже знал об этом, — сказал я. — Я бы получил известие и мы уже собирали бы свою армию.
— Можете не верить, если хотите, потому что я всего лишь разношу новости по стране. Не моя забота, захотите ли вы прислушаться к моим словам или нет. Но только знайте, что я никогда не продавал вам неправды.
Я не был так уверен, и еще меньше доверия у меня вызывали слухи о сборе валлийского ополчения. Тем не менее, я промолчал, и вскоре разговор перешел на другие темы. Бартвалд ни разу не упомянул ни о мятежниках на Севере, ни о датчанах за морем. Тем не менее, они беспокоили меня, и я все чаще спрашивал себя: а вдруг Серло был прав? Возможно ли, что неприятель просто выжидает время, собирая свои силы для нового нападения? Что-то затевалось, хотя мы еще не знали, что именно.
Да, враг не показывался, и мы ничего не могли с этим поделать. Нам не оставалось ничего, кроме ожидания, и это тоже было частью жизни воина. В горячке рукопашной схватки, среди звона клинков, треска щитов, от которого закладывало уши, не было времени для страха и сомнений, но бою предшествовали часы размышлений, когда смущение поневоле закрадывалось в душу. Каждый мужчина, мечом зарабатывавший себе на жизнь, чувствовал то же самое, независимо от того, насколько опытен он был, сколько кампаний провел или скольких противников убил. Теперь каждый день ожидания беспокоил меня все больше.
Нам не пришлось долго ждать новых вестей. После валлийского набега прошло чуть больше месяца, хотя казалось, что гораздо больше. Колосья на полях уже поднялись в полный рост, зрея под летним солнцем, а новые дома и ограды выросли недалеко от старых пепелищ.
В день, когда пришли новости, Эдда отправился на разведку с Турольдом и Понсом, а я остался в Эрнфорде выслушивать жалобы сельчан друг на друга и выносить свое суждение. Один из кабанов сбежал от свинопаса, подрыл соседский плетень и сожрал половину овощей на огороде, за что его владелец был приговорен отдать двух поросят потерпевшей стороне. Жена мельника, Годе, была застигнута в лесу за сбором хвороста без моего разрешения, за что была вынуждена отдать мне все собранное, а также три мешка муки из лучшего зерна. После смерти Лифинга она и ее муж Нортмунд очень тяжело работали, пытаясь справиться с потерей сына-работника. Она была не в состоянии выносить еще одного ребенка по причине, не понятной ни ей самой, ни отцу Эрхембальду, ни любому другому человеку, сведущему в различный людских недугах. Смерть Лифинга пошатнула рассудок бедной женщины, и она постоянно пребывала в усталости и отчаянии, особенно в последние дни, когда стояла засуха и уровень воды в реке сильно понизился. Это значило, что бывали дни, когда силы воды было недостаточно, чтобы вращать мельничное колесо. Но ни одна из этих причин не могла смягчить ее вины, так что я вынужден был прибегнуть к правосудию.
Обычно этими делами занимался мой управляющий Альберик, но этот сукин сын сбежал со службы за неделю до Пасхи. Этот поганец, которому я, впрочем, никогда не доверял, был виновен в том, что, напившись, устроил потасовку с одним из деревенских мужчин, чья дочь ему приглянулась. Бросив избитого им отца умирать на земле, Альберик оседлал моего лучшего жеребца и, прихватив столько серебра, сколько мог унести, сбежал, прежде чем его успели остановить. С тех пор его никто не видел. Мы послали вести в ближайшие города и на ярмарки, требуя его ареста, но он так и не был пойман. В результате его земля перешла мне в качестве компенсации, а его плачущая жена была вынуждена взять себе другого мужа, но я до сих пор не нашел никого, годного на место управляющего. Поэтому все дела барского двора свалились на мои плечи.
Было уже довольно поздно, и солнце давно миновало зенит, когда вдали были замечены два десятка всадников. Их знамя, было разделено на черные и желтые полосы, и желтые были, вероятно, затканы золотой нитью, потому что ярко блестели на свету. Я хорошо знал эти цвета, потому что не так давно сам сражался под ними. Это были цвета семьи Мале и моего лорда Роберта. Его редко видели в наших краях, большая часть его поместий находилась на другой стороне острова в графстве Саффолк, и потому он проводил время либо там, либо в Нормандии, в своем доме в Гравилле. Одним словом, было большой неожиданностью обнаружить его знамя летящим над долиной Эрнфорда теплым летним вечером.
Быстро закончив дела, я послал сообщить Серло, а так же отправил за моим мечом, который мне вскоре принес один из близнецов, четырнадцатилетних братьев, работавших на конюшне вместе с Эддой — то ли Снокк, то ли Снебб. Даже спустя год я замечал, что не всегда умею отличить их друг от друга. Кто бы это ни был, я поблагодарил мальчика и застегнул пряжку ремня у себя на поясе. Несколько месяцев назад я заказал себе новый меч из лучшей стали, какую только мог себе позволить, с двумя кроваво-красными камнями на рукояти и красивые ножны, должным образом отражающие мой статус. Усиленные полосами меди, в свою очередь инкрустированными серебряным узором в виде растений, они показывали, что у меня достаточно золота, чтобы платить людям, которые захотят следовать за мной. Это обещание богатства уже привлекло на мою сторону моих первых трех рыцарей.