Расколотые легионы

Торп Гэв

Портрет, конечно же, не ответил.

– Ты вообще еще жива? Возможно, сбежала в глубинку, чтобы переждать войну. А может, укрылась в других своих владениях или в доме друга.

Марр отступил от портрета и швырнул амфору о стену. Сосуд разбился, и вино забрызгало картину, стекая гранатовыми каплями по позолоченной раме.

– Это не имеет значения! – закричал он. – Что бы с тобой ни случилось, теперь ты ничто. Какими бы ни были твои успехи, они только пыль на ветру. Все твои труды, твоя преданность, кровь, пот и слезы… все пролито напрасно.

Он обернулся, услышав, как внизу открывается дверь. Раздались шаги по мрамору. Слишком тяжелая поступь, чтобы принадлежать кому-то другому, кроме легионера.

– Тибальт? – выкрикнул голос, разносясь эхом по вилле. – Ты здесь?

Марр вернулся к вершине прекрасной лестницы из мрамора и оуслита, которая разделялась посередине, изгибаясь вниз двумя симметричными арками. Внизу ждал Маленький Гор Аксиманд, стоявший в центре мозаичного пола из цветных стеклянных плиток, которые изображали буколические сцены из пасторальной старины Двелла.

– Что тебе нужно?

– Поговорить, – ответил Аксиманд. – Как старым друзьям после долгой разлуки.

Марр направился вниз по лестнице, как должно быть делала хозяйка дома, встречая гостей. Аксиманд терпеливо ждал, с насмешливым выражением на новом лице рассматривая Марра. На поясе висел огромный клинок из хтонийской вороненой стали, чье зазубренное лезвие остро нуждалось в починке.

– Я хочу, чтобы ты знал: я предложил твое имя, – сказал Аксиманд. – Для Морниваля.

– Но меня отвергли.

– Эзекиль знает, что ты хорош, а из его уст это величайшая похвала.

Марр дошел до подножья лестницы.

– Но он, тем не менее, отверг мое назначение, – сказал Марр. – Что в некоторой степени объясняет, почему он не оторвал мне голову за оскорбление на посадочном поле.

Аксиманд кивнул.

– Я убеждал его проявить сочувствие. Некоторое время спустя он согласился.

Марр усмехнулся. Маленький Гор многие годы был его настоящим другом, но чтобы исцелить последнюю рану, нанесенную гордости Тибальта, требовалось нечто большее, чем утешительные слова.

– Почему меня отвергли в этот раз? – спросил Марр. – И пожалуйста, не пытайся жалеть меня.

– Хорошо. Эзекиль не считает, что ты потянешь такую должность, – сказал Аксиманд.

Марр заскрежетал зубами от такого пренебрежительного отзыва.

– Он продвигал своих людей, – продолжил Аксиманд. – Холериков вроде Кибре, Таргоста и Экаддона, но нам был нужен баланс. Я надеялся, что ты после возвращения станешь тем, кто обеспечит его.

– Баланс? – спросил Марр. – Но ты все-таки согласился на Вдоводела? Интересно, ты правильно понимаешь суть баланса?

– Ты знаешь Эзекиля, – сказал Аксиманд, пожав плечами. – Как только ему в голову что-то взбредет, то его почти невозможно переубедить.

– Так вот почему ты предложил Граэля Ноктуа. Один человек его, другой – твой.

– Как-то так, – ответил Аксиманд, и Марр уловил что-то еще, другую причину, стоявшую за предложением кандидатуры Ноктуа. Ему стало интересно, осознавал ли ее сам Аксиманд.

Капитан Восемнадцатой вздохнул и сказал:

– Я бы предложил тебе вина, но думаю, разбил последнюю амфору в Тижуне.

– Жаль.

– Нет, оно было не очень.

Аксиманд улыбнулся, и даже на новом лице теплота улыбки была искренней.

– Так что делать воинам, если не пить?

– У тебя с собой меч, – заметил Марр. – Можем пофехтовать.

– Это поможет?

– Ты о чем?

– Поднять твое настроение, – сказал Маленький Гор. – Кажется, тебе это нужно.

– Верно, – сказал Марр. – В центре вилле есть внутренний двор, который подойдет в качестве арены. Бери этот чудовищный меч и пошли драться.

– Скорбящий, – произнес Аксиманд.

– Что?

– Мой меч зовется Скорбящий.

– Мне знакомо это чувство, – отозвался Марр.

II

– Чепуха, – заявил Абаддон, бросив инфопланшет на мерцающий обсидиановый стол. – Они хотят, чтобы ты так думал.

Сыны Гора собрались в одном из погребальных залов Мавзолитики, в которых граждане Двелла могли встретиться и пообщаться со своими предками. Морниваль выбрал темный и мрачный восьмиугольный зал с полукруглыми нишами, располагавшимися через одинаковые промежутки в стенах, для своих недавно начавшихся встреч.

Они собрались по просьбе Марра, чтобы выслушать его подозрения о растущей угрозе Шадрака Медузона.

Аксиманд сидел перед светящимся гололитом, свет которого резко выделял кровоподтеки на лице и заплывший глаз. Их спарринг на вилле выдался жестким и изматывающим, и Марр с честью вышел из него. Аксиманд оказался прав: схватка подняла настроение Марру, очистив мысли и частично раскрепостив его.

Маленький Гор изучил энтоптическое изображение взаимосвязанных символов.

Каждый отмечал район атаки на силы Сынов Гор или их союзников с распространяющейся цепочкой последствий, связанных с другими нападениями и их результатами.

Схема очень напоминала паутину – Марр почти мог представить в ее центре светящегося паука.

Или железный кулак.

– Совсем наоборот, – произнес Аксиманд. – Если Тибальт прав, то они хотят, чтобы мы отмахнулись от них, сочли их несущественной угрозой, пока не станет слишком поздно.

Граэль Ноктуа разложился веером инфопланшеты, прокручивая одновременно многочисленные информационные потоки.

– Или прав Эзекиль, и все это лишь шумовой эффект, чтобы заставить нас думать, будто огромные силы действуют по неведомому плану, и вынудить магистра войны отвлечь силы для борьбы с ними.