Расколотые сны
Шрифт:
В шесть часов вечера Эшли позвонил отец.
– Боюсь, придется разочаровать тебя. У моего постоянного пациента из Южной Америки случился удар. Сегодня я вылетаю в Аргентину.
– Мне…, мне очень жаль, отец, – пролепетала Эшли, стараясь не выдать охватившего ее облегчения. Какое счастье! Господи, она избавлена от кошмара наяву, пусть и ненадолго!
– Ничего, мы еще успеем наверстать, не так ли, дорогая?
– Разумеется, папа. Желаю благополучно долететь.
Тони сгорала от нетерпения. Скорей
Туда– сюда по городу,
Где веселится мир,
Туда– сюда по улице
И шнырь – в трактир.
Грош туда и грош сюда,
И в кармане пустота.
Прыг да скок – удрал хорек.
"Павильон” располагался в гулком, похожем на пещеру “Гар дю Пале”, бывшем железнодорожном вокзале Квебека. Теперь тут разместили большой современный ресторан со стойкой бара у самого входа и длинными рядами столиков. Каждую ночь ровно в одиннадцать с дюжину столиков сдвигали в сторону, появлялся диск-жокей и заводил музыку на все вкусы – от регги до классического джаза и блюза, а на освободившемся пространстве танцевали влюбленные пары.
Тони и Жан-Клод прибыли к девяти. Гостей приветливо встретил у входа сам владелец.
– Мсье Паран! Как приятно вновь видеть вас в нашем ресторане!
– Спасибо, Андре. Познакомьтесь с мисс Тони Прескотт. Тони, это мсье Андре Николя.
– – Очень рад, мисс Прескотт. Ваш столик готов.
– Здесь превосходно кормят, – шепнул Жан-Клод, усаживая Тони. – Пожалуй, начнем с шампанского.
Они заказали телячье филе с грибами, жареного ската, салат и бутылку “вальполичеллы”. Тони снова и снова любовалась рассыпавшим зеленые огни изумрудом.
– Просто глаз не отведешь, – твердила она. Жан-Клод перегнулся через столик.
– А ты еще прекраснее, – шепнул он. – Не могу передать, как я рад нашей встрече.
– И я, – обронила Тони. В наступившее молчание ворвались звуки музыки.
– Хочешь потанцевать? – оживился Жан-Клод.
– Ужасно хочу.
Танцы были настоящей страстью Тони, и стоило ей оказаться в кругу танцующих, как она забывала обо всем на свете.
И снова превращалась в маленькую девочку, радостно скачущую рядом с отцом.
– До чего же неуклюж этот ребенок, – обычно не упускала заметить мать. “Неуклюж. Странно, кроме нее никто этого не замечал”.
Жан– Клод прижал Тони к себе.
– Ты настоящая балерина!
– Спасибо.
"Ну, что ты теперь скажешь, мама?! Все переменилось, и я хочу одного: чтобы это продолжалось вечно”.
На обратном пути Жан-Клод нерешительно спросил:
– Дорогая, может, зайдешь ко мне на чашечку кофе? Или я слишком рано заговорил об этом? Тони чуть поколебалась:
– Пожалуй, не сегодня, Жан-Клод.
– В таком случае завтра? Тони благодарно сжала его руку:
– Завтра.
В три часа ночи полицейский Рене Пикар, объезжая на патрульной машине квартал Монкалм, заметил распахнутую настежь входную дверь кирпичного двухэтажного особнячка на Гранд-Алле. Рене остановил автомобиль у обочины, подошел поближе и окликнул:
– Добрый вечер! Есть кто дома? Не получив ответа, он ступил в прихожую и направился к большой гостиной.
– Полиция! Кто тут?
Тишина. Какая-то неестественная тишина. Почуяв неладное, Пикар расстегнул кобуру и принялся методично обходить комнату за комнатой. Нигде никого. Только это давящее на нервы молчание. Наконец Пикар вернулся в переднюю. Изящно изогнутая лестница вела на второй этаж. Полицейский стал подниматься по ступенькам. На этот раз он держал револьвер наготове. Вскоре Пикар очутился в длинном коридоре со множеством дверей. Все захлопнуты, кроме одной. Пикар подошел, заглянул в спальню и побелел как полотно.
– Mon Dieu! «Бог мой! (фр.).» – охнул он, сгибаясь в приступе рвоты.
Несмотря на раннее утро, в здании полицейского управления на бульваре Стори собрались хмурые, невыспавшиеся люди. Было всего пять часов, многих подняли с кровати и, не дав опомниться, привезли в мрачный, серый с желтым особняк.
– Ну, так что тут у нас? – осведомился инспектор Поль Кайе.
– Имя жертвы – Жан-Клод Паран, – доложил дежурный полицейский Гай Фонтейн. – Многочисленные ножевые ранения. Кроме того, труп оскоплен. Коронер утверждает, что убийство произошло три-четыре часа назад. Мы нашли в кармане смокинга счет из ресторана “Павильон”. Доказано, что вечером Паран там ужинал. Пришлось поднять с постели хозяина ресторана.
– И что же?
– Мсье Паран был в “Павильоне” с женщиной. Некая Тони Прескотт. Брюнетка, весьма привлекательная, говорит с английским акцентом. Управляющий ювелирным магазином мсье Парана заявил, что днем владелец приводил женщину, отвечающую полученному описанию, и представил ее служащим как Тони Прескотт. Он подарил ей дорогое кольцо с изумрудом. Кроме того, эксперт считает, что мсье Паран перед смертью вступал в половое сношение женщиной, а орудием убийства послужил нож для разрезания бумаг со стальным лезвием. На нем обнаружены отпечатки пальцев. Мы отправили нож на экспертизу в нашу лабораторию и ФБР. Ждем результатов.
– Надеюсь, вы задержали Тони Прескотт?
– Non.
– Почему?
– Не смогли найти. Проверили все городские отели, подняли наши досье и досье ФБР. Ни свидетельства о рождении, ни номера полиса социального страхования, ни водительских прав.
– Невероятно! Могла она за это время скрыться из города?
– Вряд ли, инспектор, – покачал головой Гай Фонтейн. – Аэропорт закрывается в полночь. Последний поезд отбыл вчера, в пять тридцать пять вечера. Мы разослали приметы женщины на автовокзал, в две таксофирмы и в компанию, которая сдает напрокат лимузины.