Расколотый мир
Шрифт:
Васян конспиративно понизил голос и принялся излагать приятелю «планчик»…
– …Если не Купер, то, может, по ассоциации, Фенимор? Фенимор Купер, помнишь, Алеш, «Последний из Могикан»? Мы зачитывались в детстве… – говорила Александра, ходя по комнате. – Нет, – перебивала она сама себя, – это слишком сложная ассоциация… Нынешние дети не читают Фенимора Купера, они вряд ли
Некоторое время она молчала, стоя у окна.
– Или он пошел по пути денежных единиц? Как ты думаешь? Тогда, наверное, собаку зовут на самом деле Шиллинг! Или Цент. Или Сантим. Или Доллар, или Евро, или Йена, или… В конце концов, может даже и Рубль…
Она вновь принялась ходить по комнате, выдумывая все новые клички, и Алексею стало казаться, что она сошла с ума.
– Саша!!! – крикнул он. – Прекрати!
Она остановилась и посмотрела на него, не понимая. Она должна найти кличку собаки, должна! Это приведет их к детям!
– Прекрати казнить себя! Ты не могла знать, что этот парень задумал недоброе. Он умен и осторожен и прекрасно сыграл свою роль. Твоей вины нет в том, что ты ему поверила!
– Я не казнюсь… – пробормотала она, отворачиваясь. – Я знаю, что вины моей нет.
Алексей встал, взял ее за плечи, силой повернул к себе.
– Ты говоришь неправду! Ты себя чувствуешь виноватой, причем настолько, что не хочешь мне в этом признаться, чтобы я не разубеждал тебя! Чтобы не поддаться соблазну мне поверить и себя простить! Ты себя им наказала, чувством вины. Оно невыносимо, но ты его принимаешь, и несешь, и говоришь себе, что иного не заслужила…
Александра подняла изумленный взгляд на мужа. Откуда он все это знает?
Алексей обнял ее.
– Если бы я не написала ту статью… – тихо проговорила она ему в плечо.
– Ты не могла ее не написать! Прекрати, Саша, перестань!
– И еще, не могу понять, у меня ведь прекрасная интуиция, как я могла не почувствовать его дурные намерения?
– Интуиция тоже иногда ошибается! Она не зависит от нашей воли! Ты не должна себя упрекать!
– Нет, Алеш, нет! – Она оторвалась от него и посмотрела ему в лицо. – Интуиция иногда ошибается, согласна. Но ведь дурные намерения бывают у дурных людей! Я могу допустить, что не догадалась о намерениях, тем более что он их тщательно скрывал. Но как я могла не почувствовать дурного человека? Как?! Вот чего я не понимаю…
У Алексея при этих словах мелькнула какая-то смутная мысль – словно приоткрылась дверь в темный коридор, ведущий к разгадке, но он не успел ее поймать.
– Дурные намерения бывают не только у дурных людей… Это ты погорячилась, Саша, в пылу самобичевания. Перестань этим заниматься, прошу тебя. Я вообще сомневаюсь, что это месть за твою статью…
– Тогда почему он не звонит? Почему не просит денег? Почему, Алеш?!
– Играет на наших нервах, я думаю. Позвонит завтра.
По правде говоря, Алексей в это уже не верил. Но он не мог признаться в этом Саше. Он предпочел отвлечь ее от этого опасного поворота в разговоре и направить ее мысли в более позитивное русло:
– Ты все клички, которые придумываешь, записывай, а я буду передавать их на Петровку, там проверят по базе данных…
– Хорошо, –
На самом деле вовсе не факт, что кличка пса была придумана по ассоциации с настоящей.
Скорее всего, это тупиковый путь, который не принесет никакого результата. Потому что парень, так ловко скрывавший свою внешность, место учебы, проживания – короче, такой конспиратор не стал бы гулять в сквере с собакой, записанной на его имя! На маму, папу, сестру, друга – на кого-то близкого, без сомнения, потому что пес его хорошо знал и слушался, – это да. Только по картотеке городского ветеринарного общества они его не найдут…
Но Кис не стал делиться подобным соображением с Александрой.
«Бетонка» оказалась прямой, как линия жизни, – и такой же темной и неразборчивой в своей перспективе. Фары – Денис включил их на полную мощность – выхватывали острые контуры елей, обнаженные скелеты деревьев, серую примороженную плоть дороги.
– Тут всего-то километра четыре, не больше, – бросил Денис. – Успеем. Если, как ты говоришь, он встал, чтобы нас обвести вокруг пальца… То успеем!
«Твоими бы устами…» – подумал Роман.
В этот момент не было ничего важнее в его жизни, кроме слова «успеем». Там Кирюша. Он не имеет права его потерять! Если…
Про «если» Роман не хотел думать. Это слово ощущалось им, как пробоина в сердце.
Никаких «если». Они ДОЛЖНЫ перехватить «Вольво»!
Наконец показалось шоссе, по которому, по их расчетам, должен был двигаться вор. Денис на выезде притормозил: направо ехать или налево? Направо, если считать, что вор еще до этого перекрестка не добрался, – навстречу ему. Налево, если считать, что он его уже проскочил, – вдогонку за ним.
Ни одного огня не было видно ни там, ни тут, ни фар, ни габариток.
– Куда, по-твоему? – спросил Денис.
– Я же не знаю километраж, какая дорога сколько…
– Если бы он не встал, как ты сказал, то был бы уже впереди нас.
– Насколько примерно?
– С пяток километров. Или чуть больше.
– Тогда…
Роман прикинул. Пяток километров – это не больше пяти минут. Если вор постоял некоторое время с погашенными фарами, пропуская их вперед да по ложному следу, а потом, убедившись, что его финт удался, поехал спокойно, не торопясь… Роман включил свет и посмотрел на часы. Скорее всего, вор вот-вот подгребет к их перекрестку.
О чем Рома и сообщил Денису.
– О’кей, подождем тут пару минут, – ответил бывший десантник.
Он въехал на обочину и погасил фары. Их обступила полная тьма, туманная и морозная. Здесь было холоднее, чем в Москве, – значительно холоднее, градусник в машине показывал минус двенадцать, тогда как в столице термометр ночью не опускался ниже минус восьми.
Две минуты – это недолго. Но это целая вечность, если Рома ошибся в расчетах и его «Вольво» уже проскочил перекресток! Им тогда не нагнать его, не нагнать!!!