Расколотый трон
Шрифт:
– Что произошло? Кто напал на поместье? – взвилась Кэра, опередив принца.
Одноглаз смерил девушку непонимающим, мутным взглядом.
– Напал? Не помню. Не знаю, - он попытался мотнуть головой, но едва начал движение и резко передумал. Зато это пробудило в нем некоторые воспоминания.
– Я спал, а тут шум боя. Схватил меч, - бывший пират потряс пустыми ножнами. Понял, что они пустые, с удивлением огляделся, пытаясь найти свою любимую фалькату. – Где мой меч?
– Потом найдешь, что было дальше? – потребовал Тар.
– Дальше? А-а, дальше! Бросился на звук. Кого-то ударил, а потом в меня словно из катапульты как… - Одноглаз покачнулся. – Больше ничего не помню. Ох-х, как же болит голова. И мой меч. Никто не видел мою фалькату? Может в кустах? Драгор, мой дорогой друг, - из-за контузии старый пират перешел на высокий слог, словно какой то лаэр. – Посмотри, там в кустах нет моего меча?
– Думаешь, я его найду в такой темноте? – здраво рассудил исканец, не поддавшись сладким речам пирата.
– Лари Кэра Овейн? – Одноглаз просительно посмотрел на девушку
– Кэра, создай «светляк», - поддержал молчаливую просьбу пирата Тар.
С подавлением последних очагов пламени в парке стало остро нахватать источников света. Рунными светильниками, что стоят в императорском дворце, Зеленый двор похвастаться не мог. Две исходящие тусклым светом изрезанные рунами колонны стояли на главной дороге, подсвечивая вход в центральное поместье. Факелами Тар также не озаботился, и теперь приходилось полагаться на знания ученицы.
Поморщившись – глупо использовать ослепляющую технику в качестве источника света – Кэра создала на ладони яркий белый шарик.
– Да тут тело! – сообщил Драгор, едва заглянув в кусты, из которых выбрался Одноглаз.
– Тащи его сюда, - распорядился Тар, здраво рассудив, что это кто-то из нападавших.
– Сейчас. Вернор, помоги!
Вскоре в пятне света оказалось тело молодого мужчины, одетого добротно, но совершенно неприметно. Выделялся только слишком яркий и дорогой плащ из синего шелка.
– О, мой ножичек, - обрадовался Одноглаз, заметив торчавшую из живота мертвеца фалькату. Серповидный меч был загнан почти по рукоять и едва не пробил тело неизвестного насквозь.
– Синий двор? – удивилась Кэра, разглядывая потемневший от крови плащ неизвестного.
Вроде бы цвет ни о чем не говорит, но такие плащи обычно носят только те, кто принадлежит к Синему двору или его поддерживает. Носить одноцветные плащи, не будучи таким приверженцем, не слишком благоразумно и даже опасно. Особенно в столице. А не так давно, во времена Второй Империи, подобный плащ мог носить только представитель императорского рода или его ближайшее окружение. Да и вообще яркая цветная одежда была привилегией лаэров и ларов.
– Вспомнил! – обрадовался Одноглаз, выхватывая из памяти все больше подробностей. – На нападавших были эти самые синие плащи. Человек десять-двенадцать. Двух Нарт убил на дороге перед Залом Предков, я тела видел, когда им на помощь бежал. Еще четверых они с псом завалили прямо здесь. А потом меня кто-то вырубил.
– Мы не нашли никаких тел, - напомнил Драгор.
– Зато нашли следы, - парировала Кэра. – Тут крови на десять человек хватит. А тела могли забрать.
– А этого почему не забрали? – Исканец указал на мертвеца носком правой ноги.
– Торопились и просто не нашли, - пожал плечами девушка.
– По-моему, я на него упал, - подал голос Одноглаз. Судя по следам крови на одежде пирата, это заявление было недалеко от истины.
– Кэра, подсвети! Мне нужно его осмотреть!
– потребовал Тар, присев рядом с вытащенным из кустов трупом.
– Костяшки не сбиты. Но на ладонях мозоли от долгих тренировок с мечом, - заметил он, после недолгого осмотра рук мертвеца и словно о чем-то догадавшись потребовал: - Переверните его!
– Эй, а моя фальката! – потребовал Одноглаз, прежде чем исканцы выполнили приказ принца. Но Тар уже одним резким движением выдернул меч из живота мертвеца. – Благодарствую, твое высочество… - кивнул пират и, видя что принц даже не думает возвращать ему меч, добавил: - Можешь пока что оставить его у себя.
Когда мертвеца все же перевернули, Тар срезал с него плащ, распорол рубаху мертвеца, обнажив спину. Ровный свет «светляка» упал на отчетливо заметные глубокие рубцы, оставленные бичом из воловьей кожи. Свежие и застарелые, их было так много, что становилось непонятно, есть ли на спине неизвестного неповрежденные участки кожи.
Прежде такое количество ран Кэра видела только на теле Тара – следы огня дракона.
– Его так часто пороли? – удивилась девушка.
– Может это раб.
– Почти угадала, - угрюмо кивнул принц. – Но его не пороли, он проделал это сам. Это флагеллянт белых жрецов. Бедняге не повезло родиться с даром на землях этих фанатиков.
Фанатичные воители светлого бога внушали Тару отвращение даже больше, чем боевые химеры астшанцев. Если химеры изначально были просто животными, превращенными в незнающих сомнения и страха, кровожадных чудовищ. То белые жрецы пошли еще дальше, проделывая все то же самое с живыми людьми. Даже у одержимых и измененных в голове больше собственных мыслей, чем у фанатичных последователей белых.
«И этот принц оставит это вот так? Простит?»
Утомляющий шепот вернулся, нарастал, бил раскаленной иглой боли точно в висок. Тар покачнулся и с трудом встал.
Нельзя давать волю гневу!
Бросив быстрый взгляд на Одноглаза, он перехватил фалькату за лезвие и рукоятью вперед протянул ее пирату.
– Кровь начала засыхать, - проворчал Одноглаз, забирая меч.
– Замучаюсь теперь чистить.
Но принц его уже не слушал.
– Драгор, позаботься о телах, - приказал он. – Неизвестного отдай стражникам. Нарта и своих отнеси в погреб. Знаешь где он находится? Молчуна, - только при имени старого пса голос принца едва заметно дрогнул, - закапай под вишневым деревом возле ворот. Он любил это место. Кэра, ты идешь со мной.