Чтение онлайн

на главную

Жанры

Расколотый Запад
Шрифт:

Благодаря этим спорам и дискуссиям известные линии разлома обозначились еще четче. Противоположные точки зрения на роль сверхдержавы, на будущее мирового порядка, на соотношение международного права и ООН способствовали обнаружению скрытых противоречий. Углубился разлад в отношениях между континентальными и англосаксонскими странами, с одной стороны, между «старой Европой» и кандидатами на вступление в ЕС из Центральной и Восточной Европы — с другой. В Великобритании special relationship [16] с США отнюдь не бесспорны, но по-прежнему стоят на первом месте в ряду предпочтений Даунинг-стрит. А страны Центральной и Восточной Европы хотя и стремятся в ЕС, но еще не готовы вновь позволить ограничить свой только что приобретенный суверенитет. Иракский кризис стал только катализатором этих процессов. И в брюссельском Конституционном конвенте обнаружились противоречия в позициях наций, которые действительно желают углубленного развития ЕС, и тех, которые явно заинтересованы сохранить

существующий модус межправительственного руководства или, в лучшем случае, готовы к его «косметическому» изменению. Такое противоречие не может долго продолжаться.

16

Особые отношения (англ.).

Будущая конституция подарит нам новую фигуру — министра иностранных дел объединенной Европы. Но чем поможет это новое ведомство, если сами правительства не объединены общей политикой? И Й. Фишер при измененном наименовании оставался бы таким же безвластным, как Солана. Пока, вероятно, лишь государства, составляющие ядро Европы, готовы передать ЕС определенные государственные функции. Что делать, если только эти страны и могут договориться о том, что такое их «собственные интересы»? Если Европа не желает распасться, эти страны должны использовать механизм «усиленного сотрудничества», созданный в Ницце, чтобы положить начало «Европе различных скоростей» с общей внешней, оборонной политикой и политикой в области безопасности. Так возникнет эффект кильватерной струи, которая достаточно быстро сможет втянуть в эту динамику другие государства-члены, прежде всего в еврозоне. В рамках будущей европейской конституции не может быть никакого сепаратизма. Двигаться вперед — не значит исключать. Авангардное ядро Европы не может превратиться в закрытую малую Европу; оно должно — как было уже не раз — стать локомотивом. Теснее сотрудничающие государства — члены ЕС ради собственного интереса откроют двери своим гостям. Приглашенные войдут тем быстрее, чем скорее ядро Европы окажется способным действовать на внешних направлениях и докажет, что в сложном мировом обществе считаются не только с дивизиями, но и с мягкой властью переговоров, взаимоотношений и экономических выгод.

В таком мире совсем невыгодно сосредоточивать политику на глупой и дорогостоящей альтернативе войны и мира. Европа должна уравновесить гегемониальную односторонность Соединенных Штатов своим влиянием в международной сфере и в рамках ООН. Во всемирных экономических организациях, в учреждениях Всемирной торговой организации, во Всемирном банке и Международном валютном фонде она должна активно использовать свое влияние при формировании проекта будущей всемирной внутренней политики.

Политику дальнейшего развития ЕС сегодня ограничивают средства и методы административного управления. До сих пор реформы ускоряли функциональные императивы создания общих экономических и валютных зон. Эти движущие силы исчерпаны. Конструктивная, формирующая политика, которая требует от государств-членов не только ликвидации препятствий для конкуренции, но и общей воли, предоставлена мотивам и убеждениям самих граждан. Решения большинства по масштабным внешнеполитическим вопросам могут рассчитывать на признание только тогда, когда с ними солидарно меньшинство. Но это предполагает чувство политической сплоченности. Народам необходимо «надстроить» и расширить свои национальные идентичности до европейского измерения. Ставшая сегодня уже довольно абстрактной государственно-гражданская солидарность, которая ограничивается гражданами собственной нации, должна в будущем распространиться на европейских граждан и других наций.

Это ставит вопрос о «европейской идентичности». Только осознание общей политической судьбы и убедительная перспектива общего будущего могут удержать меньшинство от обструкции воли большинства. В принципе граждане одной нации обязаны рассматривать гражданку другой нации как «одну из нас». Эта установка воспринимается многими скептически: а существуют ли реально исторический опыт, традиции и достижения, позволяющие европейским гражданам прийти к сознанию общей политической судьбы, совместно выстраданной и которую надо совместно формировать} Привлекательное, даже соблазнительное «видение» («Vision») будущей Европы не упадет с неба. Сегодня оно может родиться только из тревожного ощущения растерянности. Но оно может вырасти и из ситуации, в которой мы, европейцы, будем принудительно предоставлены самим себе. Европейская идентичность должна артикулироваться в дикой какофонии многоголосой общественности. Если эта тема до сих пор даже не поднималась, — значит, мы, интеллектуалы, оказались несостоятельными.

Коварство европейской идентичности

Легко объединяться ради того, что необязательно. Все мы подпали под обаяние образа мирной Европы, основанной на кооперации, открытой для других культур, способной к диалогу. Мы восхищаемся Европой, которая во второй половине XX века нашла примерное решение двух проблем. ЕС уже сегодня предлагает формы «управления за пределами национального государства», которые могли бы служить образцами для постнационального положения дел. Европейские государства всеобщего благосостояния тоже достаточно долго играли роль образцов и моделей. На уровне национальных государств их сегодня обороняют. Масштабы легитимации социальной справедливости, достигнутые в государствах всеобщего благосостояния, показали, что будущая политика «укрощения капитализма» необходимо ограничена, имеет разумные пределы. Так почему же Европа, если она нашла решение двух таких серьезных проблем, не спешит принимать новые вызовы, защищать и развивать в конкурентной борьбе проектов космополитический порядок на основе международного права?

Дискурс, начатый в масштабах Европы, необходимо задает направление, стимулирующее процессы самопонимания. Этому смелому предположению противоречат, по-видимому, два факта. Первое. Не привели ли именно самые значительные исторические достижения Европы, их всемирное признание к тому, что она утратила свою создающую идентичность силу? Второе. Что должно объединять изнутри такой регион, где как ни в каком другом не прекращается соперничество множества сознающих себя наций?

Христианство и капитализм, естествознание и техника, римское право и Кодекс Наполеона, гражданско-городская форма жизни, демократия и права человека, секуляризация государства и общества распространились из Европы на другие континенты. Следовательно, эти достижения не являются сегодня исключительно европейской собственностью. Западный образ мышления, коренящийся в иудео-христианской традиции, имеет определенные характерные черты. Но и этот духовный облик (Habitus), отмеченный индивидуализмом, рационализмом и активностью, европейские нации разделяют с нациями Соединенных Штатов, Канады и Австралии. Короче, «Запад» как духовный контур охватывает больше, чем только Европу.

Впрочем, Европа состоит из национальных государств, которые дистанцируются друг от друга, соперничают и спорят. Национальное сознание, отчеканенное в национальном языке, национальной литературе и истории, долго действовало и как подрывная сила. Однако в качестве реакции на разрушительную силу национализма сформировался тот образец ориентации, который придает сегодняшней Европе с ее уникальным культурным многообразием, даже на взгляд неевропейцев, собственное лицо в современном мире. Культура, на протяжении многих столетий в большей степени, чем все другие культуры, раздираемая конфликтами между городом и деревней, между церковными и секулярными властями, конкуренцией между верой и знанием, борьбой между политическими властями и антагонистическими классами, в муках постигала, как объединять различное, институционализировать противоречия, стабилизировать напряженности. А признание различий — взаимное признание другого в его инаковости — может стать отличительной чертой общей идентичности.

Самым недавним примером этого является социально-государственное примирение классовых противоречий и самоограничение государственного суверенитета в рамках ЕС. По словам Эрика Хобсбаума, в третьей четверти XX века Европа «по эту сторону» железного занавеса переживала свой «золотой век». С тех пор стали более заметными черты общего политического менталитета, т. е. сегодня другие чаще воспринимают нас как европейцев, а не как немцев или французов; и это не только в Гонконге, но даже в Тель-Авиве. Действительно, в европейских странах секуляризация относительно дальше продвинулась вперед. Граждане подозрительно относятся к нарушениям границ между политикой и религией. Европейцы имеют больше доверия к организационным достижениям государства и его способности к управлению, но скептически оценивают результативность рынка. Им присуще ясное осознание «диалектики просвещения», они не питают оптимистических иллюзий по поводу технического прогресса. Они предпочитают гарантии безопасности со стороны государства всеобщего благосостояния и возможность солидарно урегулировать проблемы. Порог терпимости по отношению к насилию против личности сравнительно низок. Стремление к сложной организации международного порядка, повсеместно регулируемого правом, связывается с надеждами на эффективную мировую внутреннюю политику в рамках реформированной ООН.

После 1989–1990 годов исчезли условия, которые позволяли западноевропейцам культивировать этот менталитет в тени «холодной войны». Ситуация 15 февраля свидетельствует о том, что образ мыслей европейца преодолел контекст собственного возникновения. Это объясняет также, почему «старая Европа» видит вызов в смелой гегемониальной политике союзной сверхдержавы. И почему в Европе столь многие, кто приветствовал свержение Саддама как освобождение, отвергают противоречащий международному праву характер одностороннего, превентивного, нелогичного и необоснованного вторжения. Итак, вопрос в том, насколько стабильна эта европейская ментальность? Укоренена ли она в глубоком и богатом историческом опыте и традициях?

Известно, что многие политические традиции, претендующие на авторитет как самобытные, были «изобретены». Европейская идентичность, напротив, изначально несет в себе нечто сконструированное, она рассматривается как продукт публичной деятельности. Важно понимание того, что произвольно созданная конструкция неизбежно несла бы в себе изъян всеядности. Политическая нравственная воля, которая обнаруживает свою значимость в герменевтике процесса самопонимания, — это не произвол. Выяснение различия между наследством, которое мы принимаем, и тем, от которого хотим отказаться, требует такой же осмотрительности, как и решение вопросов, связанных с толкованием текстов, которые мы осваиваем. Исторический опыт предлагает себя только для осознанного усвоения, он обязательно становится силой, формирующей идентичность. В заключение несколько реплик относительно таких «кандидатур на освоение», которые могли бы придать европейскому послевоенному менталитету более четкие очертания.

Поделиться:
Популярные книги

Sos! Мой босс кровосос!

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Sos! Мой босс кровосос!

Идеальный мир для Социопата 2

Сапфир Олег
2. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.11
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 2

Газлайтер. Том 12

Володин Григорий Григорьевич
12. История Телепата
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 12

Жребий некроманта 3

Решетов Евгений Валерьевич
3. Жребий некроманта
Фантастика:
боевая фантастика
5.56
рейтинг книги
Жребий некроманта 3

Вперед в прошлое 2

Ратманов Денис
2. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 2

Темный Патриарх Светлого Рода 5

Лисицин Евгений
5. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 5

Совок 9

Агарев Вадим
9. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Совок 9

Аромат невинности

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
9.23
рейтинг книги
Аромат невинности

Неудержимый. Книга XI

Боярский Андрей
11. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XI

Прометей: каменный век II

Рави Ивар
2. Прометей
Фантастика:
альтернативная история
7.40
рейтинг книги
Прометей: каменный век II

Оружейникъ

Кулаков Алексей Иванович
2. Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Оружейникъ

Идеальный мир для Лекаря 20

Сапфир Олег
20. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 20

Не грози Дубровскому! Том VIII

Панарин Антон
8. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том VIII

Последняя Арена 5

Греков Сергей
5. Последняя Арена
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 5