Расколовшаяся Луна

Белитц Беттина

Вы уже когда-нибудь задумывались над тем, какие у младенцев сны? Они могут быть деликатесом.

Врач поймал меня, прежде чем я упала, и поддерживал мне, так, что я могла сопроводить его в кабинет, больше спотыкаясь, чем идя. Там он опустил меня на удобное кресло для посетителей, и взял мои дрожащие руки в свои.

– Вы не хотите слушать это, потому что не хотите чувствовать, барышня Штурм?
– Я ничего не ответила. Эмоции, которые настигли меня перед лицом панически кричащего ребёнка, уходили медленно. Один момент я хотела скорее упасть замертво, чем

предстать перед чувствами, которые могут в этой жизни выбить меня из колеи, принадлежат они мне или нет. И моих собственных хватало мне полностью.

– Итак, это так, как я подозреваю ..., - сказал тихо доктор.
– Высокая чувствительность.

Я подозрительно подняла голову.

– Что всё это значит?
– спросила я едко, хотя головокружение отступало медленно.
– Вы хотели проверить меня? Поиграть? Речь шла вовсе не о пациентах, не так ли? Они были только средством для достижения цели.

– Вам будет нелегко в жизни, Елизавета. У вас высокая чувствительность, вы знали об этом? Человек с повышенной чувствительностью. Вы чувствуете даже то, что не касается вас лично, как будто это происходит непосредственно с вами. Это усложняет вам жизнь. И поэтому я не знаю, стоит ли вам следовать по тому же пути, что и ваш отец.

Мой отец ... Он знал моего отца?

– Вы знаете, где он находится? Может быть вы сами ... полукровка?
– высказала я без предупреждения и взволнованно то, что уже всё время как смутное подозрение мелькало у меня в голове. Врач весело рассмеялся. Так же и это, казалась, он хорошо отрепетировал.

– Нет. Нет, я не полукровка. Слава Богу. Можно я представлюсь? Доктор Занд (песок), специалист по сну. Вы можете называть меня Зандманн (песочный человек). Иногда я забываю, что на самом деле меня зовут Занд. Все здесь называют меня Зандманн.

– Елизавета Штурм, - ответила я вяло, хотя это было лишним, как зоб. Он ведь уже разузнал, как меня зовут. И не так, как я сначала думала через моего брата. – Значит, вы знаете моего отца.

– Да, очень хорошо. Он доверился мне. И я ему верю.

– Вы ему верите ..., - всхлипнула я и почувствовала себя на мгновение свободной. Доктор Занд протянул мне бумажную салфетку. Я хорошо высморкалась. Почему-то все с трудом подавленные слёзы собрались у меня в носу. Как только я освободилась от них, остаток решил побежать из моих глаз.

– Да. Я ему верю. Через регулярные промежутки времени он давал мне знать, что с ним всё в порядке. Но теперь ...
– Он посмотрел на меня вопрошающе.

– Он пропал без вести, - закончила я хрипло его мысль.
– С Нового года. Значит, вы не знаете, где он может быть?

Доктор Занд покачал головой.

– Нет, мне очень жаль, Елизавета. Я не знаю. Всё, что я знал, что у него есть дочь, которая тоже во всё посвящена. Которая ... да, которая даже связалась с одним из них. Вы храбрая, Елизавета. Если не сказать, совершенно легкомысленная.
– Улыбка промелькнула на его губах, и в этот раз у меня не появилось чувства, что она натренирована.

– Это, наверное, зависит от того, с какой

стороны посмотреть, - ответила я вызывающе.
– Хорошо, вы хотите знать, кто это сумасшедшая, которая влюбилась в Мара. Вуаля, вот я и здесь. Но почему вы просто не позвонили мне? Зачем трюк с предложением работы уборщицы? И для чего это посещение пациентов? Я не ваш экспериментальный кролик.

Его улыбка стала ещё шире.

– Я хотел проверить ваш инстинкт. Очевидно, он работает превосходно.

– Вы бы могли просто позвонить мне.

– Я не хотел в телефонном разговоре употреблять слово Мар или похищение снов, - ответил господин Занд безучастно.
– Береженного ...

– ... Бог бережёт. Я знаю. Это одна из моих любимых поговорок.
– Я хрипло выдохнула.
– Но что, по-вашему мнению, заставило меня прийти сюда, вместо того, чтобы позвонить или написать сообщение на электронную почту? Я ведь не ясновидящая. Это было глупой случайностью, потому что мне как раз больше не чем было заняться, - сказала я, и почувствовала всем телом, что я соврала.

– Вы сомневаетесь в силе интуиции, барышня Штурм?

– Я не предрасположена к эзотеризму, - ответила я холодно. Доктор Занд звонко рассмеялся, но тут же снова успокоился.

– Посмотрите ещё раз на письмо. Не читая его. Рассмотрите картину в целом.

Вздохнув, я развернула его.

– И что общего это имеет с моей интуицией?

– Интуиция не подчиняется эзотерики. Она слушается логики. Она руководствуется приметами. Это я говорю в буквальном смысле. Приметы ...

Я не стала фокусировать свои глаза, как тогда, когда я стояла с Колином рядом с Луисом. О. Теперь я это тоже увидела - и внезапно поняла, что имел в виду доктор Занд. Это были первые буквы первых трёх предложений, каждое из которых было помещено на значительном расстоянии друг под другом. Л, E, O. Лео. Мой отец.

Несмотря на внезапно нахлынувшие на меня чувства, я засунула письмо небрежно в карман брюк и скрестила руки на груди. Мне всё ещё не нравилось, что со мной проводились эксперименты. И это не менял даже тот факт, что мне нравился доктор Занд.

– И что вы теперь от меня хотите?
– спросила я резко.

– На данный момент ничего, - ответил он весело и слишком непринуждённо. Я ему не поверила.
– Просто вы должны знать, что у вас есть с кем поговорить, кто существование демонов Мара, по крайней мере, считает возможным. Не считая этого, мне нужен в будущем приёмник. С удовольствием я возьму и женщину. Я уже не так молод, знаете.

– Ах, - сказала я сухо и посмотрела на его лысину. – Значит, вот откуда дует ветер.

Он весело усмехнулся. Могла ли я действительно доверять ему? Теперь я должна была узнать некоторые вещи. Всё это могло быть и ловушкой. Он мне нравился - это точно. И вообще-то он казался мне достойным доверия. Но какова была его мотивация?

– Почему вы собственно верите моему отцу? Вы ведь учёный, - спросила я твёрдым голосом.
– Они верят только в то, что видят.

В тот же момент его улыбка погасла.