"Раскопанная Библия". Новый взгляд археологии

Финкельштейн Израэль

Все было готово для многих лет затяжной борьбы. Следующая за книгой Иисуса Навина, книга Судей представляет чрезвычайно богатую коллекцию захватывающих военных рассказов и историй индивидуального героизма в битвах между израильтянами и их соседями. Она содержит некоторые наиболее колоритные персонажи Библии и самые незабываемые образы. Гофониил из рода Халева в одиночку отбивает нападение сил таинственного врага Хусарсафема, "царя Месопотамии" (Суд. 3:7–11). Вениаминец Аод бесстрашно убивает Еглона, могущественного и комически тучного царя Моава, в его собственной комнате. (3:12–30). Самегар убивает шестьсот филистимлян рожном вола (3:31). Девора и Варак поднимают израильские племена против угрожающих ханаанских царей, оставшихся на севере, и героическая Иаиль, жена кенеянина Хевера, убивает спящего ханаанского военачальника Сисару, вонзив кол в его голову (4:1–5:31). Гедеон из племени Манассии очищает

землю от идолопоклонства и защищает свой народ от налетчиков из пустыни мадианитян (6:1–8:28). И, конечно, она содержит знаменитую сагу о Самсоне, герое Дана, преданного и остриженного филистимской соблазнительницей Делилой, который идет на верную смерть в Газе, ослепленный и униженный, разрушая столпы большого филистимского храма Дагона (13:1–16:31).

Богословское значение этого раннего периода расселения ясно выражено в самом начале книги Судей, в его отрезвляющем исчислении отступничества и наказания. Если израильтяне останутся обособленными от коренного населения, они будут вознаграждены. Если они соблазнятся ассимилироваться, божественное наказание будет быстрым и суровым. Но они не слушаются. Только вмешательство боговдохновенных праведных лидеров, названых "судьями", спасает народ Израиля, по крайней мере временно, от потери всего:

И сыны Израилевы стали делать злое пред очами Господа и стали служить Ваалам; оставили Господа Бога отцов своих, Который вывел их из земли Египетской, и обратились к другим богам, богам народов, окружавших их, и стали поклоняться им, и раздражили Господа; оставили Господа и стали служить Ваалу и Астартам. И воспылал гнев Господень на Израиля, и предал их в руки грабителей, и грабили их; и предал их в руки врагов, окружавших их, и не могли уже устоять пред врагами своими. Куда они ни пойдут, рука Господня везде была им во зло, как говорил им Господь и как клялся им Господь. И им было весьма тесно. И воздвигал [им] Господь судей, которые спасали их от рук грабителей их; но и судей они не слушали, а ходили блудно вслед других богов и поклонялись им [и раздражали Господа], скоро уклонялись от пути, коим ходили отцы их, повинуясь заповедям Господним. Они так не делали. Когда Господь воздвигал им судей, то Сам Господь был с судьею и спасал их от врагов их во все дни судьи: ибо жалел их Господь, слыша стон их от угнетавших и притеснявших их. Но как скоро умирал судья, они опять делали хуже отцов своих, уклоняясь к другим богам, служа им и поклоняясь им. Не отставали от дел своих и [не отступали] от стропотного пути своего. (Суд. 2:11–19)

Рассказывает ли Библия такую версию истории, какой она была на самом деле? Действительно ли израильтяне поклонялись одному Богу на протяжении веков, но иногда сползали в многобожие своих соседей? В более общем плане, как они жили? Какова была их культура? Помимо рассказов о продолжающейся борьбе с идолопоклонством, Библия очень мало говорит нам о повседневной жизни израильтян. Из книги Иисуса Навина мы узнаем в основном о точных границах различных племенных наделов. В Книге Судей мы читаем о боях с врагами Израиля, но мы очень мало слышим о том, какие поселения израильтяне решили создать и как они себя обеспечивали. После столетий в качестве иммигрантов — работников в Египте и сорока лет блуждания в Синайской пустыне, они не могли быть хорошо подготовленными для того, чтобы начать возделывать узкие долины и неровные горные земли Ханаана. Как они научились тому, чтобы стать оседлыми земледельцами и так быстро адаптироваться к рутинам и тяжестям оседлой сельской жизни?

Переселенцы из пустыни?

Из стелы Мернептаха мы знаем о существовании народа по имени Израиль, живущего в Ханаане около 1207 г. до н. э. До недавнего времени, несмотря на сомнения в исторической точности Исхода и рассказов о завоевании, немногие библейские историки и археологи сомневались в том, что израильтяне были переселенцами, которые проникли в Ханаан извне.

Видимые отличия между хананеями и израильтянами были наиболее явными в сфере материальной культуры. Непосредственно над слоями разрушения различных ханаанских городов позднего бронзового века археологи регулярно обнаруживали множество случайно вырытых ям и грубой керамики. Несомненным остается то, что они интерпретируются как временные палаточные лагеря "полукочевников". Многие ученые считали, что они распознали знакомую схему в этой археологической ситуации, а именно: массовое движение перемещенных жителей пустыни, которые вторглись в заселенные земли, потом начали расселятся и постепенно переняли оседлый образ жизни. Ученые, знакомые с набегами бедуинов на сельскохозяйственные регионы Ближнего Востока, считали, что между кочевниками пустыни и оседлыми крестьянами всегда существовал конфликт —

постоянная борьба между пустыней и посевами. Хотя израильтяне, возможно, не вошли в Ханаан единой армией, признаки их прибытия казались явными. По сравнению с монументальными зданиями, ввозимыми предметами роскоши, и тонкими керамическими сосудами, выявленными в уровнях предыдущих хананейских городов, грубые лагеря и орудия прибывающих израильтян, казались находящимися на гораздо более низком уровне цивилизации, чем остатки замененного населения.

Такое сравнение образа жизни привело к тому, что стало называться моделью "мирного проникновения", впервые выдвинутой немецким библейским ученым Альбрехтом Альтом в 1920–х годах. Альт предположил, что израильтяне были скотоводами, которые бродили со своими стадами в постоянных сезонных миграциях между краем пустыни и заселенными землями. На некоторое время в конце эпохи поздней бронзы — по причинам, которые для него были не совсем ясными — они начали селиться в малонаселенных горных районах Ханаана.

По Альту, на самом деле этот процесс с самого начала был постепенным и вполне мирным. Прибывающие израильтяне — скотоводы очистили лес и начали заниматься мелким сезонным сельским хозяйством наряду с выпасом стад. Со временем они приняли более оседлый образ жизни, создавая постоянные деревни и сосредотачивая все больше своей усилий на сельском хозяйстве. И только в последующие дни, когда выросло количество новых поселенцев и выросла их потребность в еще большем количестве земли и воды (так выходило из теории), начались проблемы израильтян с хананеями. Конфликты за право на землю и водные ресурсы в конечном итоге привели к местным стычкам. Именно они были настоящим фоном борьбы между израильтянами и их соседями, которую книга Судей так живо передает. (Подробное описание теории мирного проникновения в Приложении C).

Таким образом, было предположено, что евреи были рассеянными группами прибывающих скотоводов, а не единой армией. "Израильская" стела Мернептаха не предлагает никакой дополнительной информации о точном местонахождении, размере или характере этого народа. Но другие выжившие египетские надписи — хотя предоставляют только маленький проблеск о том, о чем должен быть значительно более полный отчет — упоминают две группы посторонних, которые предпочли жить или были оттеснены проживать на окраинах ханаанского городского общества. Оба представляют особый интерес для поисков ранних израильтян.

Первые — Хабиру, группа, описанная различными нелестными способами в письмах четырнадцатого века до н. э. из Тель — эль — Амарна (а также в других текстах бронзового века). Проживая вне основной части Хананского общества, вынуждены покинуть свои дома в результате войны, голода или тяжелого налогообложения, они иногда называются преступниками или разбойниками, иногда в качестве наемных солдат. В одном случае даже сообщается, что они присутствовали в Египте в качестве наемных рабочих, трудящихся на государственных строительных проектах. Короче говоря, они были беженцами или мятежными беглецами от системы, живущими на социальной окраине городского общества. Никто не был таким бесправным, как они; худшее, что местный мелкий князь мог сказать о соседнем князе было то, что "он стал Хабиру". В прошлом ученые полагали, что слово Хабиру (и ее альтернативные формы, Хапиру, Апиру) имело прямую языковую связь со словом Иври и поэтому Хабиру в египетских источниках обозначало ранних израильтян. Сегодня мы знаем, что эта связь не так проста. Широкое использование этого термина на протяжении многих веков и по всему Ближнему Востоку показывает, что он имеет скорее социально — экономическое значение, чем обозначение конкретной этнической группы. Тем не менее, такая связь не может быть полностью исключена. Вполне возможно, что феномен Хабиру могли помнить и в последующие века и, таким образом, включить в библейские рассказы.

Второй группой, упомянутой в египетских текстах, были Шасу. Они, по — видимому, были кочевниками — скотоводами, пастухами овец и коз, которые жили в основном в приграничных ройонах Ханаана и Трансиордании. Отчет египетского рейда против повстанцев на юге Ханаана в дни Рамсеса III в начале двенадцатого века до н. э. дает нам хорошее описание этих людей. Египетский писатель описывает разграбление их "палаточных лагерей для людей и имущества, а также, скот, который был без числа". Они были явно проблематичным и неконтролируемым элементом с особенно большим присутствием в пустыне и высокогорных границах. О них также известно то, что они иногда мигрировали в восточную дельту Египта, о чем свидетельствует папирус тринадцатого века о их перемещении через египетские приграничные крепости.