Раскраска памяти. Часть 1.

Егорова Василиса

– Смотря что ты имеешь в виду.
– он сел удобнее закинув ногу на ногу и сложив на коленке руки в замок. Мороженое он уже съел, как оказалось.

– Если честно, я даже не знаю, откуда у меня взялся такой вопрос.
– мое мороженое на этих словах благополучно закончилось. Дожевав вафлю, не хотелось продолжать. Дроу и тут меня выручил:

– Смотря, что ты называешь "учили жить". Если умение обращаться с оружием, образование, знакомства, друзья и, в конце концов, как приготовить себе завтрак, то да, меня учили жизни.

– Я и правда не знаю, откуда у меня взялся такой вопрос, - я попыталась оправдаться, вот только зачем?
– наверное, наболело с детства.
– Помолчав я продолжила, - Сутками тебя учат всему, просто всему, что касается живых существ. И поверьте, Хайрен, этикет, психология

и абсолютно полное знание биологии и анатомии это не самое страшное из того общего числа ежедневных мучений. Нас учили всему. Самое страшное, конечно не все это выучить, а довести до автоматизма. Любая мысль, любое действие должно быть рефлексом. Нет, я не жалуюсь, я правда все это учила и выучила, понимаю, что знания это нужно. Вот только зачем? Нет, не так - кому? Кому это нужно? Еще и в таком амплуа? Такие вопросы у меня возникали все чаще, но ответа на них я не получала. Мне говорили только то, что это нужно... Зачем что-то усердно учить, если это нужно только для того чтоб научить других? Это важно, но не для каждой же девочке в каждой семье. Еще и доказывать, что это и есть смысл жизни. Это как минимум не логично - учить многогранность существования, но говорить, что правильна только одна грань. Показывали жизнь "на картинках" и говорили что то, что я учу нужно там, в жизни. Я должна была выйти замуж и рожать детей, которым тоже должна была говорить что то, что я им рассказываю нужно в жизни. Как говорили нянечки мне еще в детстве "ты слишком много думаешь о том, что тебе не принадлежит, и живешь непонятно чем". Это о своей жизни я не должна была думать? Или я не правильный ребенок? Вы извините, что рассказываю всякие бредни, но наверное из-за того, что я вам доверяю.
– я улыбнулась. Хайрен сидел и внимательно смотрел на меня, но осуждения во взгляде я не увидела , и продолжила, - Я у мамы единственная дочь. Она меня всегда поддерживала, понимала и говорила: "Что бы ни случилось, у тебя есть вера в себя и я, твоя мама. Ничего не длится вечно, все проходит. Потерпи. Я в тебя верю ". Вот наверно и прошло то, что было и наступает то, что будет. Пришло время применять теорию на практике.
– Последнюю фразу я сказала в таком хорошем расположении духа, что почти смеялась. Комиссар все так же сидел и внимательно смотрел на меня.

– Я не сильно вас загрузила информацией, комиссар Хайрен?
– почему-то я чувствовала себя виноватой.

– Хайрен. Просто Хайрен.

– Легко, просто Хайрен.
– настроение опять начало подниматься.

– Ты удивительная девушка, Ани. - Хайрен закинул одну руку на верх скамейки и сел в пол оборота ко мне.
– Ты рассказала это все без единой эмоции, а закончила вообще почти смеясь. Если честно, я не понимаю как такое возможно.
– Теперь и комиссар улыбался.

– Я же не сказала, что все чему меня учили это бесполезные вещи, но и сама понимаю - плохие депрессивные эмоции это для тех, кому скучно и нечем заняться.
– Как же давно у меня не было хорошего собеседника, сейчас визжать от счастья буду!

– Теперь у меня появилось еще больше вопросов к тебе. Люблю, когда меня удивляют.
– Хайрен теперь закинул две руки на спинку скамейки.

– А еще вы любите свою работу и заниматься по утрам с алебардой.
– Весело продолжила я, в то время как брови дроу медленно, но уверенно покоряли высоту середины лба. Сидеть больше не было никакого настроения, а именно оно движет мной, и я вскочила с лавочки.

– Пойдемте, Хайрен, вы обещали мне парикмахерскую.
– и я потянула его за рукав с лавочки, опять превращаясь в девчонку лет, на сколько выгляжу. Он послушно или ошарашено (так и не разобралась) встал и направился за мной к зеленому домику с вывеской на старолесном, что в переводе с зубодробильного звучало как "Дамский рай". Там на третьем этаже была парикмахерская, согласно указателю, который мной также был прочитан.

– Мне совершенно не нравится, когда вы молчите, комиссар.

– Но как?
– он что, до сих пор от шока отойти не может?

– Комиссар Хайрен, тогда я клад с загадками для вас, которые вы так любите.
– и сделав лицо как у деточки лет пяти, которая папе объясняет что же она приготовила из листьев, песка и прочей дребедени в саду для своих игрушек, и кто сколько съел.
– Работу вы любите это предположение, а от двуручного меча мозоли в другом месте на кисти остаются, и немного другая осанка. А вообще, меня заинтересовали ваши плечи, ну или спина, вот и присмотрелась.
– теперь у меня есть удивляющийся дроу. Это так забавно.

– Да, женские глаза всегда меня поражали красотой, и тем, что если им что-то попадется, то уже не скроется.
– быстро придя в себя, комиссар посмотрел на меня.
– Мне подняться с тобой или я успею погулять по другим магазинам?
– он стоял с руками в карманах брюк. Я успела подняться на две ступеньки крыльца.

– Хайрен, я продолжу вас удивлять, если скажу что, не люблю шопинг как средство отдыха и времяпровождения?
– во мне проснулась леди лет пятнадцати. Какое я многогранное создание, сама поражаюсь.

– Крайне удивлен, Анабель. Тогда я жду вас здесь.
– и кинул мене мешочек с денежками. Я присела в шутливом реверансе и с криком "готовьтесь удивляться" забежала в здание.

Третий этаж действительно являлся заведением предоставления услуг шевелюре. За стойкой стояла девушка. Наверно полукровка, но рассматривать ее не хотелось из-за недостатка времени. Вот к ней мне нужно.

– Здравствуйте, я бы хотела полный спектр услуг для роста волос.

– Да конечно. Вам магический или традиционный?

– После магического,через сколько волосы примут прежнюю длину. В моем случае это до конца спины.

– Ну, через полтора часа.

– Отлично.

Она провела меня к мастеру. Дриады отличные мастера. Могу быть уверена, что волосы действительно вырастут часа через два. Почему два? Сейчас станет ясно.

Меня посадил в кресло. И после того как мастер приготовила все для процедуры я внесла свои поправки:

– Брейте.

– Что простите?

– Я говорю, брейте.

– Что брить?
– дриада явно пропустила удар сердца, ведь они ко всему так трепетно относятся.

– Голову брейте.
– после округлившихся глаз моего бледного мастера, пришлось объяснять, - Я начинаю новую жизнь, а вот эти остатки прически мне будут напоминать о прошлой жизни. И вам работать проще будет. Еще вопросы есть?

– Но как же вы будете, леди...?
– нет, она все же чистокровная дриада.

– Это не ваши проблемы, дорогая.
– мне это начинает немного портить настроение.

Кивнув, ну или нервно тряхнув головой, что для нее, в таком состоянии одно и тоже, она взяла бритву.

– Цвет восстановить не получится. У меня нет такой краски.
– еще несколько слов и она точно в обморок рухнет.

– Дорогая, это натуральный. Приступайте.

И все время, пока я лишалась остатков волос, я просила Всевышнего, чтоб она меня не порезала - она еле стояла на ногах. Ладно ходить около получаса с не совсем женской стрижкой - потом отрастут до лопаток, но другое дело, если еще эта стрижка украшена порезами и запекшейся кровью. Ладно то я, но комиссара жалко - его то тут все знают. Она быстро закончила все процедуры и из салона я выходила уже с вполне заметным ежиком волос. Хайрен оказался стоящим на том же месте, и стоило мне только появиться на крыльце, как глаза дроу приняли размер абсолютного удивления. Для верности я покрутилась несколько раз вокруг себя, демонстрируя стрижку. Медленно, как истинная леди в традиционном платье, спустилась с крыльца, а дроу уже вовсю улыбался, предлагая мне локоть. Я еще раз присела в реверансе, скорректировав эту позицию так, чтоб нормально смотрелось в брюках, и еле сдерживая смех, заметив что по всем правилам комиссар мне поклонился, положила руку ему на локоть. С третьего этажа салона наши практически истерические улыбки вполне можно принять за счастливые и влюбленные, поэтому грохот падающей в обморок дамы, и не одной, не остался нами не замеченным. Вот не стоило любопытным мастерам и администраторам высовываться в окно еще и третьего этажа. Это может быть травмоопасно. Комиссар тоже сообразил что произошло, и лавина смеха накрыла нас с Хайреном. Мы даже идти не могли. Держась за друг друга, как друзья после попойки, мы облюбовали бассейн фонтана. Единственное место, куда смогли дойти и сесть. Ну или пошатываясь приползти и упасть на место пригодное для сидения. Мимо нас проходили патрули, салютовали комиссару, но он, похоже, этого и не замечал.