Расмус-бродяга (с иллюстрациями)

Линдгрен Астрид

Правда, ленсман был к ним добр. Ведь он явился вовремя и спас им жизнь. Остаток ночи они спали у него в жёлтом доме, а утром его служанка накормила их в кухне завтраком. А сейчас он сидел за столом и записывал всё, что Оскар рассказывал ему про Лифа и Лиандера. К тому же он угостил Оскара сигарой. Хоть он и добрый, а всё же в его власти отсылать мальчиков в приют, не спросив, хотят они того или нет. Поэтому Расмус старался стать незаметным и не попадаться ему на глаза.

– Я получил твоё письмо, Оскар, – объяснил ленсман. – Вчера поздно вечером. Я сидел на постоялом дворе. Как раз, когда подали кофе с пуншем, мне сказали, что кто-то желает поговорить со мной. Я велел сказать, что занят и не могу прийти. Лучше бы я этого не говорил. Потому что вдруг притащилась эта ядовитая старуха Фиа Карл Исак.

– Фиа Карл Исак, – повторил Оскар. – Я никак не думал, что это Фиа Карл Исак…

– Да, да, именно Фиа Карл Исак, маленькая, можно сказать, ядовитая старушка. Я сидел за столом, а она вошла и подала мне письмо. «Негоже сидеть за столом без толку за большую зарплату и не делать ровно ничего!» – сказала она и объяснила, что нашла это письмо. На полу у себя в сенях.

– Ах, эта Крошка Сара, – пробормотал Оскар.

– Она поняла, что речь идёт о чём-то важном, ведь она прочитала письмо. И велела мне лишь принять меры.

– Фии надо дать медаль, – сказал Оскар.

– Да, и тебе, Оскар, надо дать медаль, – продолжал ленсман. – Я был глуп и несправедлив, поверив служанке фру Хедберг, что им угрожал револьвером бродяга. Но, как только я получил письмо, понял, что Оскар невиновен. Я не такой дурак, чтобы не признавать своих ошибок.

Довольный Оскар кивнул:

– Да, да. «Теперь я тоже могу видеть, – сказала баба, отрезав себе веко». Хорошо, что под конец всё выяснилось.

Он выдувал целые клубы дыма, а Расмус вдыхал его. Сигары пахли чем-то вкусным, господским. Он не сводил глаз с ленсмана и не переставал думать о приюте, хотя слушать ленсмана было так интересно.

Ленсман поблагодарил Оскара за то, что тот предупредил его, рассказал ему всё про Анну-Стину.

– Прочитав письмо, я помчался к фру Хедберг, и оказалось, что вовремя. Ведь как раз вечером накануне она пришла в себя. И хотя я не думал, что Анна-Стина способна на самое худое, но всё же надёжнее было арестовать её.

– Как вы считаете, господин ленсман, поправится фру Хедберг? – с беспокойством спросил Оскар.

– Надеюсь, что поправится. Я только что был у неё и отдал ожерелье. Могу сказать, что она обрадовалась.

– Значит, в следующий раз она опять даст мне пятьдесят эре, – сказал Оскар. – А что, Анну-Стину арестовали?

– Конечно. Как раз, когда мы привели её в тюрьму, Оскар убегал оттуда. Мы втроём пошли за ним следом, Бергквист, Андерссон и я.

– Этот Бергквист – баранья башка, – сказал Оскар.

– Может, ты и прав, но он лучше всех в полиции стреляет из револьвера. Может, ты, Оскар, заметил это прошлой ночью?

– Да, ни одна баранья башка не являлась на подмогу как раз вовремя. – Он поднялся со стула: – Стало быть, я теперь свободный и могу уйти, когда захочу?

– Ясное дело. И вместе с этим толковым парнишкой из Вестерхаги…

Ленсман посмотрел на Расмуса.

Расмус не стал ждать, что ленсман скажет дальше. Несколько секунд – и он оказался у двери, выскочил из дома и помчался во всю прыть. Но, услышав позади крик: «Подожди меня, Расмус!» – он оглянулся и увидел бегущего к нему Оскара с подпрыгивающим рюкзаком на спине.

– Не позволяй ему забрать меня! – крикнул, задыхаясь, Расмус, когда Оскар догнал его. – Я хочу остаться с тобой!

– Ой-ой-ой! – озабоченно воскликнул Оскар. – Тогда скоро меня арестуют за похищение ребёнка. Дети не должны бродяжничать.

– Ну, хотя бы до тех пор, пока кто-нибудь не захочет взять меня. Я скоро найду кого-нибудь.

В глубине души он сам в это не верил. Говоря эти слова, он чувствовал, что обманывает Оскара. Нет, он не верил, что найдётся человек, который возьмёт его к себе.

Но на этот раз он ошибся.

Они шли весь долгий день, и Расмус начал уставать.

– А где мы будем ночевать, как ты думаешь?

Оскар бодро топал по пыльной дороге. Он мог сколько угодно идти без устали.

– Да уж закуток, где можно поспать, всегда найдём, – успокоил он Расмуса.

– Где я только не спал с тех пор, как сбежал из приюта. Две ночи я спал на сеновалах, одну ночь в пустом доме на полу, одну у Крошки Сары и одну у ленсмана. Интересно, где сегодня придётся ночевать, любопытно, если не знаешь заранее.

– Ой-ой-ой, до чего же любопытно! – засмеялся Оскар.

Расмус мечтательно поглядел на алое вечернее небо:

– Интересно, где мне придётся спать все остальные ночи в жизни?

– Ой-ой-ой, как интересно!

Некоторое время они шли молча. Дорога была узкая и ухабистая, там и сям её преграждала изгородь с воротами.

– Я сегодня открыл шестнадцать ворот, – заявил Расмус. – Нарочно посчитал их. А вон впереди ещё одни ворота, правда, они открыты.

– Да, на этой дороге всегда было много ворот, – сказал Оскар.

– Откуда ты знаешь? Ты что, ходил по ней раньше?

– Ходил, много раз.

Они прошли в ворота. На столбе была прибита дощечка с надписью:

Тот, кто закрыл ворота, молодчина,А ты опять не запер их, скотина!

– Видно, последним здесь шёл скотина, – заметил Оскар. – Давай посидим, полюбуемся природой.

И в самом деле, по другую сторону изгороди раскинулся красивый луг с мягкой зелёной травой и пёстрыми цветами.