РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»
Шрифт:
Но возможности одного человека небезграничны, и к началу 80-х годов энергия Кадара стала заметно таять – возраст брал свое. Между тем масштаб и сложность проблем нарастали.
К этому времени относится вспышка венгеро-румынского конфликта, связанного с венгерским меньшинством в Трансильвании. Начались взаимные обвинения, завязалась острая полемика вокруг довольно сложных событий истории.
Надо сказать, что обе стороны воздерживались от попыток втянуть нас в свой конфликт. Румыны вообще избегали затрагивать эту проблему. Венгры не обходили ее, но каждый раз отмечали, что делают это для информации. Вспоминается беседа с Ацелом – членом Политбюро ЦК ВСРП и человеком, весьма близким Кадару. Информировав
Наступление полосы трудностей привело Кадара к необходимости осуществить подвижки в высшем эшелоне руководства. Они коснулись прежде всего тех, кто отвечал за экономику и проводил реформу. В середине 1987 года подал в отставку с поста главы правительства Лазар, но он остался членом Политбюро. Главой правительства стал представитель нового поколения руководителей – Карой Грос, занимавший до этого ключевую позицию первого секретаря Будапештского горкома партии, а еще раньше работавший первым секретарем одного из обкомов партии. Член Политбюро, секретарь ЦК ВСРП Ф. Хаваши, отвечавший за экономику, был перемещен в Будапештский горком партии.
Подумывал Кадар и о своем уходе. Намекал на это Горбачеву на одной из встреч. Он не мог не знать, что во всех слоях венгерского общества нарастают настроения в пользу перемен. И все же на этой стадии Кадар решил пока остаться в руководстве страной до очередного съезда ВСРП.
Выдвижение Гроса на пост главы правительства оказалось неожиданным для многих. Ведь Грос был известен своим сильным и твердым характером, приверженностью жесткой линии, но он не обладал к тому времени серьезным опытом хозяйственной, государственной и международной деятельности. Это назначение свидетельствовало не о поддержке реформаторских усилий, а о стремлении укрепить власть, остановить начавшиеся в стране дезинтеграционные процессы.
К этому могу добавить, что Грос был приверженцем ориентации Венгрии на Советский Союз. Его хорошо знали у нас в стране и в партии, а я имел возможность в этом лично убедиться по его месячному пребыванию во главе группы партийных работников в Академии общественных наук, когда мы с ним и познакомились. Но и для советского руководства решение Кадара оказалось неожиданным.
Кадар, по-видимому, решил, что именно такой человек требовался во главе правительства в этой обстановке. Ему виднее, хотя, конечно, главе правительства не помешали бы и кругозор пошире, и поострее взгляд на политические и экономические процессы во внутренней и международной жизни. Одним словом, это был выбор Кадара, по-видимому отражавший настроения в обществе и в верхнем эшелоне партии. Никакого отношения к этому назначению Горбачев не имел.
Естественно, мы считали своим долгом оказать новому главе правительства всяческую поддержку. В середине июля он был принят в Москве, встретился с Горбачевым, Рыжковым и другими советскими руководителями.
Беседа с Горбачевым носила общеполитический характер. Каких-то конкретных проблем и просьб не выдвигалось. Грос охарактеризовал последние решения в Венгрии, в частности кадровые, как компромиссные, с которыми многие в партии и стране не согласны или
Что касается моей политической линии, сказал Грос, то она вам хорошо известна. Из сложившейся экономической ситуации будем находить выход собственными силами, надеясь на понимание наших действий со стороны Советского Союза. Придется пойти на снижение жизненного уровня народа и об этом открыто сказать.
Горбачев поддержал намерение Гроса полнее опираться на общественное мнение в решении столь острых и сложных задач, развивать демократические начала в работе, открыто говорить о проблемах и трудностях. Народ многое поймет и поддержит, даже если это и не соответствует его сиюминутным интересам, но направлено на достижение его коренных интересов и целей. Была высказана готовность оказать всемерную поддержку усилиям нового венгерского правительства.
Что касается беседы с Рыжковым, то, как меня потом информировал Николай Иванович, Грос «забил» несколько существенных вопросов, в том числе о значительном сокращении военных расходов, об окончательном отказе венгров от участия в освоении тенгизского нефтегазового месторождения в Западном Казахстане, о сбалансированности наших платежных отношений.
В итоге визит Гроса оказался достаточно насыщенным и плодотворным.
Первые месяцы деятельности нового главы венгерского правительства подтвердили точность расчета Кадара. Получив поддержку, Грос развернул энергичную деятельность. Была разработана весьма смелая, интересная и реальная программа стабилизации экономики, поддержанная широкими слоями венгерского общества, в том числе и интеллигенцией, что было особенно важно для Гроса, поскольку здесь была слабая сторона его политических позиций.
Все данные говорили о несомненном росте авторитета Гроса. К нему потянулись все. Появился лидер, который стал быстро завоевывать поддержку общества, и это несмотря на то, что в его программе не было никаких широковещательных обещаний немедленного повышения жизненного уровня населения, напротив, признавалось, что придется пойти на серьезные жертвы.
По наблюдениям советского посольства и тех, кто побывал в эти месяцы в Венгрии, центр политической активности стал перемещаться из ЦК в правительство. Роль ЦК в появлении стабилизационной программы свелась к тому, чтобы выразить к ней положительное отношение. Это было совершенно необычно для принятой в те годы практики в Венгрии да и в других странах советского блока. Партия начала отходить на второй план политической жизни.
Трудно судить, что в это время происходило в Центральном Комитете, но, видимо, Кадар пребывал в состоянии глубоких раздумий, как ему быть дальше и что делать. Эффективно руководить страной он уже был не в состоянии: сильно сдал физически и мог работать лишь несколько часов в день. В октябре 1987 года во время заседания 43-й сессии СЭВ Грос доверительно информировал Рыжкова о том, что Кадар перед своей недавней поездкой в Китай завел разговор о созыве партийной конференции и решении вопроса о руководстве партии.
Эта проблема, как говорится, носилась в воздухе, активно обсуждалась в венгерском обществе. Суть его настроений заключалась в следующем: перестройка в Советском Союзе снимала многие политические и психологические препятствия для более последовательного проведения реформаторского курса в Венгрии. Теперь все зависело от самого венгерского руководства, от его решительности, активности. Но как раз именно в этот момент руководство пришло в аморфное состояние, которое исключало возможность энергичных действий.