РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»
Шрифт:
Советские военные советники в Анголе во главе с генералом Курочкиным (и их поддерживало в этом высшее военное руководство СССР) выражали недовольство действиями кубинских и ангольских войск. Это недовольство адресовалось прежде всего кубинцам, ибо наиболее боеспособное и активное ядро вооруженных сил Анголы составляли именно кубинские бригады численностью до 50 тыс. человек.
Советские советники выступали за широкомасштабные и решительные военные действия против УНИТА, поддерживаемой южноафриканскими войсками, за развертывание наступления в юго-восточном направлении, где, как предполагалось, находились основные силы Савимби.
Кубинцы
У советских военных начальников это вызвало раздражение. Подходя к вопросу с чисто военной точки зрения, они полагали, что без участия кубинцев в решающих боях не может быть успешных действий. В руководящих советских военных кругах сложилось мнение, что кубинцы в Анголе предпочитают не проявлять активность, а пребывание экспедиционного корпуса в Анголе используют для переоснащения своих вооруженных сил: добиваясь поставок более современного советского оружия, они направляют его на Кубу, а старое с Кубы сплавляется в Анголу.
Разногласия между военными приобретали все более острый характер, стали выплескиваться в политическую сферу. В конце 1987 и начале 1988 года и мне пришлось столкнуться с ними в связи с предполагавшимся визитом Рауля Кастро в Москву для участия в праздновании 70-летия Советской Армии. На приглашение-министра обороны СССР Д.Т. Язова Рауль вначале отреагировал весьма положительно, правда, с оговоркой о необходимости посоветоваться с Фиделем. А через некоторое время из Гаваны поступило сообщение, что «поездка Р. Кастро, к сожалению, состояться не может». При этом было добавлено, что Рауль Кастро рассчитывает приехать в Советский Союз по партийной линии позднее – летом или осенью.
Такой демонстративный шаг не мог не вызывать нашего беспокойства, поскольку разногласия выводились на политический уровень. Срывалась намечавшаяся встреча Рауля Кастро с Горбачевым. Было совершенно ясно, что за этим скрываются не рутинные причины. Несколько позднее от людей из ближайшего окружения Рауля мы получили неофициальную, но обстоятельную информацию. Суть ее в том, что Фидель и Рауль глубоко возмущены той формой, в которой советский министр обороны Язов в конце ноября провел беседу по ангольским делам с первым заместителем министра РВС Улисесом Росалесом дель Торро, кандидатом в члены Политбюро ЦК партии. С ним разговаривали, по информации из Гаваны, как с провинившимся сержантом. Кубинцев, потерявших более тысячи человек, обвинили в нежелании участвовать в боях. Так можно говорить только с наемниками. Никто из советских товарищей, говорилось в сообщении, никогда раньше не позволял такого обращения с нами.
Кубинцы еще раз подчеркнули, что они принципиально не согласны с концепцией боевых действий, разработанных генералом Курочкиным в Анголе. «Нас буквально толкают участвовать в заранее обреченных операциях». Стало известно, что Рауль как-то выразился в сердцах, что если советские генералы так же планируют боевые операции в Афганистане, то не следует удивляться тому, что там происходит.
Масла
Рауль Кастро просил передать, что он по-прежнему хочет совершить поездку в СССР, но только по партийной линии, встретиться с Горбачевым. Такая поездка, считал он, могла бы состояться уже в июне.
Эта информация была немедленно доложена Горбачеву, а после его разговора с Язовым состоялись контакты между высшими военными руководителями наших стран, в какой-то мере возникшая напряженность была ослаблена, но, конечно же, не снята.
В письме Горбачева, которое мы привезли в Гавану и вручили Фиделю, содержался ответ на волнующие кубинцев вопросы, в частности согласие на поставку дополнительных партий вооружений.
В ходе обсуждения с Фиделем ангольской проблемы мы с Добрыниным стремились к тому, чтобы создать условия для полного исчерпания конфликта между военными. Было дано подтверждение того, что советская сторона рассмотрит дополнительные просьбы о поставках в Анголу четырех МиГов. Не вдаваясь в подробную разборку размолвки военачальников (я уже тогда считал, что кубинцы в этом споре, с учетом перспективы политического урегулирования в Анголе, более правы), мы заверили Фиделя в готовности советских военных к более тесному сотрудничеству.
Из бесед с Кастро мы вынесли убеждение в искреннем понимании кубинцами необходимости политического урегулирования в Анголе. Участие их в начавшихся переговорах – не тактическая уловка, а действительная попытка найти компромисс, который позволил бы им с достоинством завершить свою миссию.
Убедившись в том, что военной победы в Анголе не достичь, Фидель избегал втягивания кубинских войск в опасные операции и в то же время стремился показать, что кубинцы не потерпели неудачу, остаются мощной силой, с которой всем нужно считаться.
О боевых действиях в Анголе он подробно рассказал нам с использованием военной карты, испещренной его пометками о перемещении частей и подразделений, артиллерийских позициях, действиях авиации и т. д. (Эту карту потом он вручил нам, и недавно я наткнулся на нее в своих архивах.). Во всем рассказе Фиделя нет-нет да и прорывалось чувство досады и горечи в связи с действиями советских военных представителей в Анголе, хотя было видно, что Фидель старается не давать этим чувствам разыграться.
Суть того, что говорил Фидель, сводится к следующему.
По настоянию советских специалистов в 1987 году было предпринято наступление ангольцев в юго-восточном направлении. Но ангольские войска углубились слишком далеко, оказались оторванными от источников снабжения, попали в тяжелое положение. В бой вступили силы ЮАР, и, если бы противник не допустил тактический просчет и не поторопился с контрнаступлением, были бы окружены все ангольские войска.
Им удалось отступить и занять позиции к востоку от города Куито- Куанавале. Туда были выдвинуты и кубинские бригады. Была создана мощная группировка. И когда юаровцы вновь предприняли наступление с привлечением артиллерии и авиации, они встретили серьезный отпор. Юаровцам никогда не удастся захватить эти позиции, сказал Фидель. Они впервые здесь потерпели унизительное поражение. «Его можно сравнить с поражением Гитлера под Сталинградом».