Расплата за грехи
Шрифт:
Он вытащил второй пистолет и обвел взглядом безмолвную толпу. Все отводили взгляд, боясь, что Чарльз Кондрингтон прочтет в их глазах истинные чувства, которые они испытывали, видя самоволие вице-адмирала.
– Что такое? Неужели нет храбрецов? – дерзко спросил он. – Вот видите, лорд Батлер, вам не оправдаться. По закону за пиратство вас и вас, капитан, ожидает виселица. Что касается вас, мисс, то учитывая ваш юный возраст и то обстоятельство, что вы были втянуты в разбой против своей воли, вас ожидает монастырь, где вы и проведете остаток своих дней в покаянных молитвах. И такую милость я оказываю только потому, что вы, мисс, напоминаете мне вашу мать.
– Не смейте говорить об этой святой женщине, – гневно вскричал сэр Батлер. – Вы недостойны даже упоминать ее имя!
– Да неужели? – взорвался лорд Кондрингтон. – Если бы она не была так же глупа, как и красива, то сразу бы поняла, за какое ничтожество она вышла замуж. Она могла стать равной королеве. Перед ней преклонялись бы короли и императоры, а вместо этого она стала затворницей в вашей Богом забытой дыре. Из леди она превратилась в торговку…
Лорд Кондрингтон не успел еще договорить, как крепкие, мускулистые пальцы лорда Батлера впились в его горло и стали сжимать с неистовой силою. Началась суматоха. Лицо Чарльза Кондрингтона мгновенно стало багрово-синим от напряжения и нехватки воздуха. Он изо всех сил старался вырваться из смертельных объятий. Ему помогали солдаты, но оттянуть человека, защищавшего честь своей покойной супруги, было не так-то просто. Соперники упали на палубу. В тот момент, когда уже казалось, что для лорда Кондрингтона все кончено, раздался выстрел. Лорд Батлер дернулся и замер, а потом вдруг его тело обмякло.
– Отец! – в ужасе закричала Морин, вырываясь из объятий Вильяма. – Отец! Боже мой! Нет, нет, нет!..
Расталкивая солдат, она бросилась к Джеймсу Батлеру. Перевернув его на спину, Морин, объятая предчувствием беды, увидела, как на груди отца расплывается алое пятно. Стеклянные, лишившиеся выражения глаза лорда Батлера смотрели куда-то вдаль, а на неподвижном лице застыло удивление. Морин, не в силах поверить в несчастье, наклонилась к груди так горячо любимого и нежно любящего отца, чтобы уловить биение сердца. Но оно не билось. Благородное, отважное сердце лорда замолчало, и замолчало навсегда. Она схватила его руку и прижала к губам. Крик боли вырвался у нее из груди. Нескончаемое отчаяние сковало ее грудь, а глаза застили горючие слезы. Сердце, казалось, разрывается на тысячу мелких кусочков и готово выпрыгнуть наружу. Глядя на тело отца, который еще несколько минут назад был рядом живым, смотрел на нее, оберегал, обнимал, поддерживал во всем, она никак не могла поверить в происходящее.
– Отец!.. Милый отец! Не покидай меня! Дорогой, любимый!.. Отец! Прошу тебя!.. Не оставляй меня!.. – кричала Морин, и от этих отчаянных криков у людей, которые находились рядом, сжималось сердце.
У всех, но только не у лорда Кондрингтона. Придя в себя от испуга и увидев, что его давний враг наконец повержен, он обрел спокойствие и его грязная душонка исполнилась ликования.
– Выбросить на съедение акулам! – холодно бросил он.
– Но, сэр, простите, он все-таки лорд, – возразил новоиспеченный капитан фрегата, лейтенант Уолкинсон.
– Лорд он или нет, сейчас это уже не имеет никакого значения. Он был схвачен на пиратском судне, он сопротивлялся закону и был убит в схватке. Я – судья! И я постановил: отнестись к нему так, как относятся к любому, кто преступил закон. За борт его! А вас, капитан Стерлинг, будут судить с остальными пиратами в Порте-Ройал. И молитесь, чтобы у губернатора и судьи было хорошее настроение. В кандалы и в трюм. А красотку… под арест. В Порте-Ройал ею займутся.
Морин хотела защитить мертвое тело отца и не дать солдатам возможности выполнить распоряжение вице-адмирала, но что могла сделать беззащитная девушка против солдат его величества, слепо подчинявшихся приказу? Тело сэра Батлера подняли и осторожно понесли. Морин бросилась было за ними, но ее схватили. Морин пытались удержать несколько солдат, но справиться с обезумевшей от горя девушкой было невозможно.
– Да успокойте эту бешеную кошку! – рассердился лорд Кондрингтон. – У меня нет больше желания слушать эти вопли.
Один из солдат ударил Морин по лицу. Девушка замерла от неожиданности, но потом осела на палубу, прижав руки к лицу. В таком положении она просидела до тех пор, пока тело ее отца не оказалось за бортом. Услыхав всплеск воды, Морин подняла голову и неожиданно для всех проговорила металлическим голосом, четко выговаривая каждое слово:
– Гореть вам в аду, лорд Кондрингтон!
Слезы, которые еще совсем недавно застилали прекрасные глаза девушки, внезапно высохли. Ее белое, как мел, лицо, застыло, словно мраморная маска. Она с ненавистью смотрела на лорда. Казалось, Морин хотела как можно лучше запомнить своего врага. Ее взор пронзал вице-адмирала насквозь подобно булавке, которой энтомолог пронзает насекомое. Чарльз Кондрингтон невольно опустил глаза, не в силах выдержать ее горящего ненавистью взгляда. Но тем не менее он нашел в себе силы ответить на ее слова в привычной для себя ироничной манере:
– Мне до ада, моя милая мисс, еще далеко. В то время, как ваш отец наверняка уже стучится в его двери.
– Вы можете источать свой яд сколько угодно. Но помните: заточающие в темницу невиновных в конце концов сами окажутся в тех стенах, которые построили.
– Это только слова, мисс, пустые, лишенные смысла слова. Я всегда буду на коне. И нет такой силы, которая могла бы меня остановить. Я стремлюсь к поставленной цели, и я ее достигаю! Чего бы мне это не стоило.
– Вы слишком самоуверенны, милорд. Запомните: когда-нибудь вы будете стоять на этой палубе на коленях передо мной и умолять сжалиться и сохранить вам вашу никчемную жизнь. И вот тогда мы увидим, кто будет смеяться последним.
– Я, моя милая, я и только я, – высокомерно произнес лорд Кондрингтон, подходя к девушке.
Вице-адмирал с любопытством рассматривал Морин, все еще сидевшую на палубе. Он никак не мог предположить, что такая хрупкая на вид девушка, судьбу которой он только что фактически сломал и переделал по своему усмотрению, найдет в себе силы и храбрость противостоять ему, сэру Чарльзу Кондрингтону – человеку, которого бояться и втайне ненавидят почти все в Англии и многие за ее пределами, хотя и клянутся в вечной дружбе.
– Мисс Батлер, я бы на вашем месте сейчас лучше подумал о себе, так как ваше положение незавидно. Неизвестно, что еще скажет губернатор. Дочь и невеста предателей отечества… звучит как-то…
– … это мы еще посмотрим, милорд, – прошептала Морин, сверкнув глазами.
Она сделала попытку подняться. Солдаты хотели помочь ей, но она отстранилась, давая понять, что обойдется без посторонней помощи. Встав и величественно вскинув голову, она с вызовом посмотрела на лорда Кондрингтона.
Запомните мои слова, лорд Кондрингтон. Бойтесь! Опасайтесь не мертвых соперников, а живых врагов! Небесная кара настигнет всех, кто неправедно живет на этой земле. Я верю в провидение и в справедливое возмездие. И клянусь памятью моего покойного отца – вы ответите за все!